Читаем В небе — гвардейский Гатчинский полностью

В другой раз Ярошевич на самолете С-47 вылетел на выброску груза для партизан в район Новозыбково. За Гомелем его самолет был дважды атакован истребителем противника. Пушечные очереди повредили правую плоскость, пробили бензобаки и гидросистему (от этого выпало шасси), отбили правый руль глубины, сильно повредили правый мотор. Но летчик не растерялся. Выключив поврежденный мотор, он развернулся и повел машину на одном исправном моторе на свою базу в Грабцево — прилетел, как поется в песне, «на честном слове и на одном крыле» и мастерски посадил весь израненный самолет. Вот каким летчиком был Владимир Ярошевич. Ни при каких, самых критических обстоятельствах он не терял присутствия духа и из любых ситуаций находил выход.

Павел Шидловский был моложе своего командира. Он зарекомендовал себя мужественным, отлично знающим свое дело штурманом. Ему поручались самые ответственные задания, полеты в глубокий тыл противника. Не было случая, чтобы он за тысячу километров за линией фронта, в глухих лесах не отыскал партизанскую точку. Шидловский пользовался заслуженным уважением среди товарищей. Все летчики с большой охотой летали с ним.

Геннадий Маслов один из самых лучших радистов, способных в любых метеорологических условиях держать устойчивую радиосвязь с командным пунктом. Помимо своей прямой специальности, он хорошо владел радионавигацией. В полку он служил с самого его формирования. Как радиста высокого класса, хорошего воспитателя, его в скором времени назначили начальником связи авиаэскадрильи.

Все эти ведущие члены экипажа были коммунистами. Вот почему наш выбор пал на них, когда мы с Пешковым, Засориным и штурманом полка гвардии майором Барабанщиковым решали, кого послать на это сложное боевое задание.

В дни, когда должен был состояться этот ответственный полет, стояла плохая погода. Вся Украина до Карпат была покрыта сплошной многоярусной облачностью, нижняя рваная кромка ее едва не касалась земли. Можно было предполагать, что все долины горной части Чехословакии забиты облаками. Выполнить задание в такую погоду нам казалось невозможным, но нас торопили — торопили товарищи из ЦК КП(б) Украины, поэтому, вопреки своим сомнениям, в один из вечеров мы выпустили в полет экипаж Ярошевича.

На борту самолета была группа в двенадцать человек с необходимым грузом. Баки были заправлены горючим по самые пробки, поэтому взлет с размокшего за день аэродрома был очень трудным. Нам, стоявшим на старте, казалось, что самолет не взлетит. Однако Владимир Ярошевич, хотя и с большим трудом, но поднял машину в воздух и взял курс на запад.

Сразу после взлета, попав в сильно переохлажденные и влажные облака, самолет стал быстро покрываться льдом, сбрасываемые с винтов куски льда застучали по фюзеляжу. Обледеневшая, тяжело загруженная машина не могла набрать скорость и высоту. Сорок минув летчик пытался пробиться через облака, но напрасно. После доклада экипажа об условиях полета мы решили вернуть его на аэродром.

К вечеру следующего дня в районе нашего аэродрома погода стала лучше. Лететь было необходимо. Я порекомендовал Владимиру Ярошевичу после взлета использовать хорошую погоду над аэродромом и сразу же попытаться выйти за облака. Так он и сделал. На высоте 2500 метров ему удалось пробиться к уже заходящему солнцу. Самолет лег на западный курс. После пролета линии фронта восточнее Перемышля появились разрывы в облаках. Пора было определить свое место. Хотя самолет находился над территорией, занятой врагом, надо было снижаться. Ярошевич выпустил шасси н закрылки и в большое «окно» в облаках под крутым углом пошел к земле. На высоте 200 метров вышли под облачность, а затем спустились к землю еще ниже и почти на бреющем пошли к цели. Павел Шидловский точно вывел самолет в нужную точку, рядом с ней проходили две дороги, по которым шли на восток колонны автомашин с включенными фарами.

Посоветовавшись, старший группы решил прыгать с высоты 250 метров — выше подняться не позволяла нижняя граница облаков. С такой высоты даже опытным парашютистам прыгать небезопасно, но другого выхода не было. Двенадцать человек почти одновременно вместе с грузом выбросились в обе двери правого и левого бортов. Такой прыжок уменьшал риск привлечь внимание противника.

Самолет Ярошевича на рассвете благополучно вернулся с задания. Его доклад нас не порадовал. Мы опасались, что парашютисты, прыгая с такой малой высоты, могли получить тяжелые травмы, да и место, заданное для десантирования, было очень уж людным.

Все мы — командиры и члены экипажа Ярошевича — несмотря на трудно проведенную ночь, не ложились спать, нервничали, ожидая сообщения от выброшенной группы. За завтраком экипаж отказался от ста граммов, положенных за боевой вылет.

Какова же была наша радость, когда в три часа дня мы получили сообщение: «Все живы, здоровы, приземлились точно в назначенном месте, приступаем к выполнению поставленной задачи».

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары