В небе - гвардейский Гатчинский

На наши настойчивые просьбы как можно скорее переправить нас ближе к фронту командование партизанского отряда не реагировало. "Обождать надо". Лишь после мы узнали, что партизаны проверяли все обстоятельства, связанные с гибелью самолета и нашим прибытием в отряд.

Постепенно все факты были проверены.

Как-то в наш шалаш зашел комиссар отряда Мохановский. Поздоровавшись со всеми, он присел возле меня на еловые ветви.

- У нашего командира в землянке сейчас находится партизан, которого долгое время не было в отряде. Встреча с ним, полагаю, и для вас и для него будет приятным сюрпризом. Если не возражаете, я провожу вас...

Каково же было мое удивление, когда я увидел вышедшего из землянки высокого, широкоплечего, с ямочками на щеках красивого молодого человека. Он был невероятно похож на небольшого крепыша Колю Бозыленко, моего троюродного брата, с которым несколько лет мы вместе жили и росли. Да, это был Николай Бозыленко. Переполнявшую меня радость заслонила внезапно вспыхнувшая тревога - узнает ли он меня? Николай внимательно и напряженно рассматривал меня, и, несмотря на забинтованное лицо, кровоподтеки, синяки, узнал меня, радостно улыбнулся. Мы шагнули навстречу друг другу, обнялись.

Остаток дня мы провели вместе, вспоминали детство, рассказывали о прожитом.

Эта встреча окончательно убедила командование партизанского отряда в том, что мы действительно летчики Богданов, Маковский и Иванов.

ПУТЬ ДОМОЙ

На пути к линии фронта нам предстояло перейти очень важную для немецкой армии железнодорожную магистраль Витебск-Смоленск. Гитлеровцы усиленно ее охраняли. На всем протяжении железной дороги на расстоянии видимости были возведены вышки, по сторонам железной дороги был вырублен лес и даже кустарник. Из пулеметов, установленных на вышках, охрана могла простреливать не только железнодорожное полотно, но и прилегающую к нему местность на сотни метров. В тесном взаимодействии с часовыми на вышках охрану железной дороги несли еще подвижные патрули. В вечерние и ночные часы охрана не жалела осветительных ракет, и местность просматривалась не хуже чем днем. Даже животных, перебегавших рельсы, охрана уничтожала пулеметным огнем. Местным жителям гитлеровцы разрешали переходить железную дорогу только днем на контролируемых переездах.

...Еще засветло, сердечно простившись с командованием отряда, Иванов, Маковский и я с небольшой группой партизан покинули партизанский лагерь. Уже в сумерках мы вышли на опушку у реки Вымница. Здесь железная дорога делает поворот на восток, с севера к ней вплотную подступает лесной массив, закрывая от кинжального пулеметного огня с вышек подступы к насыпи. В этом месте партизаны и решили перейти железную дорогу.

С наступлением темноты на пас накинулись комары, кусают нещадно. Ветками их не отогнать. Внизу, под обрывом, журчит река, то и дело раздаются всплески - играет рыба. Спуститься бы к реке, раздеться и с разбегу броситься в ее холодную воду. Но враг совсем рядом.

Кажется, время остановилось. Над железной дорогой - дуга белого света. Одна за другой взлетают ракеты, не успеет погаснуть одна, как другая уже летит вверх. Перейти железную дорогу незамеченным невозможно. Но в полночь ракеты стали взлетать реже, на мгновение стала наступать темнота.

- Пора! - решительно произнес командир партизанской группы. Мы один за другим спустились к реке, нашли мелководье, сняли обувь и брюки и перешли реку вброд. Прохладная вода освежила и взбодрила нас. В кустах лозняка оделись. Выждав момент, когда мерцающий свет ракеты стал гаснуть, побежали к насыпи. Очередная ракета полетела вверх, и все без команды упали, распластавшись в росистой траве. Ракета гаснет; ползем вперед, купаясь в росе... Вот и насыпь. Тихо. Промокшие до нитки, мы прижались к земле, набираемся сил и ждем момента для броска через полотно. Сердце часто и громко стучит от усталости и волнения. Рядом со мной так же тяжело дышат Коля Бозыленко (с того времени, как мы встретились, он неотступно сопровождает меня) и Петр Прохоров. Оба во всем помогают мне, они же помогут перебежать железную дорогу, без их помощи из-за ран я не способен это сделать. Все реже и реже взлетают ракеты...

- Приготовиться к броску через дорогу!

- Вперед, не задерживайся!

Громкий топот ног.

Сильные руки подхватили меня, и мы побежали вперед...

Выстрел. Взметнулась ракета, другая, третья, застучали пулеметы; перед нами, роясь, засверкали разноцветные пули. Бежавшие впереди залегли, то же сделали и мы. Шквал перекрестного пулеметного огня с двух вышек все нарастал, в ответ затрещали автоматные очереди - открыли огонь лежавшие у самой насыпи партизаны.

- По одному ползком назад! - Теперь уже во весь голос прозвучало приказание.

Утром, усталые и измученные, еле передвигая ноги, мы вернулись в лагерь. Небо хмурилось, пошел дождь. Мы разбрелись по шалашам и легли спать. Не прошло и двух часов, как меня разбудил Бозыленко.