В небе – гвардейский Гатчинский

Я не выдерживаю и иду к Маковскому на узел связи. Маковский тоже напряжен. Сосредоточившись, ждет знакомых позывных. По экипажи молчат. Он снимает наушники.

– Что за чертовщина, товарищ командир, все молчат, как сговорились.

В наушниках слышны какой-то скрип, треск атмосферных разрядов, но нет желанных позывных.

Лишь на двадцать пятой минуте начали поступать донесения. Первым вышел на связь Илья Земляной: «Задание выполнено, иду обратно». За ним стали докладывать о выполнении задания остальные. Многие уже прошли первый контрольный рубеж. Командир группы наведения Николай Готин сообщил: «Цель освещена хорошо, огонь зенитной артиллерии сильный, пожаров четыре, взрывов в порту три».

Не было связи только с двумя самолетами Винарского и Гришина. Я попросил Маковского переключить нa них один приемник и внимательно прослушивать эфир.

В первом часу ночи радист Титов ловит слабые позывные и донесение самолета Гришина. Маковский тут же расшифровывает его: «Подбит, повреждена бензосистема, иду на вынужденную». Место посадки Гришин не сообщил. Хоть бы дотянул и сел в расположении своих!

По-прежнему молчит Винарский – что с ним?

Ровно в час ночи над аэродромом послышался гул моторов, и вскоре один за другим, разрезая световой тоннель посадочных прожекторов, стали приземляться самолеты.

Разгоряченные боем и сложным полетом, возбужденные и довольные своим успехом, входили командиры кораблей и штурманы на КП и, как всегда после доклада о выполнении задания, спрашивали, все ли вернулись. Узнав, что нет Винарского, а Гришин подбит и сел где-то на вынужденную, хмурились.

– Да, это была трудная ночь. Фашисты огрызались с ожесточением обреченных.

…Когда командир 2-й авиаэскадрильи Илья Земляной вышел на Одер, он, как было договорено еще на земле, включил командную радиостанцию и стал связываться со своими командирами отрядов. Гришин, услышав Земляного, сразу ответил: «Все в порядке, слышу хорошо». Отозвался и Винарский. Они оба летели недалеко, в пяти – семи километрах от своего командира.

Над целью и вблизи ее было ясно, сверкали звезды. Несмотря на дымку, висевшую над морем, город и гавань Свинемюнде просматривались хорошо.

– Иду на цель, бросаю первые бомбы, – громко сказал в микрофон Николай Готин.

Через минуту Земляной увидел мгновенно вспыхнувшую огненную завесу из трассирующих и рвущихся на разных высотах зенитных снарядов, десятки мощных световых лучей зенитных прожекторов, прощупывавших небо. Как пройдет Готин этот смерч из огня и металла? Вспыхнули бомбы и залили мертвенно-бледным светом вражеский порт, который стал виден, точно днем. Вслед за этим в воздухе вспыхнула и стала падать к земле зеленая ракета. Это был условный сигнал командира группы наведения: цель обозначена точно, можно сбрасывать осветительные бомбы и начинать ее бомбардировку.

Земляной зашел на догорающие светящие бомбы и сбросил свои. Начали бомбить цель бомбардировщики. Огонь зенитной артиллерии усилился; казалось просто удивительным, что самолеты, идя над целью, протискиваются между непрерывными разрывами зенитных снарядов. Подошла очередь самолета Гришина. Он зашел на догорающие светящие бомбы, сброшенные с самолета Земляного, и услышал спокойный голос Готина:

– «Сокол-одиннадцать», «сабы» сносит в море, возьми поправку на ветер.

А огонь зенитных орудий становился все крепче. Небо над Свинемюнде сверкало как от праздничного фейерверка. Разрывы зенитных снарядов переместились на большую высоту, вражеские зенитчики теперь вели огонь по пролетавшим там бомбардировщикам. В тот момент, когда Гришин стал разворачивать свою машину и уходить подальше от берега, чтобы сбросить бомбы с учетом ветра, зенитный снаряд угодил в правый мотор. Самолет вздрогнул, покачнулся, затрясся, стал захлебываться подбитый мотор. Но штурман успел сбросить осветительные бомбы, и они гирляндой повисли над городом.

Гришин сбавил обороты моторов и с небольшим скольжением и со снижением вырвался из зоны зенитного огня. Правый двигатель остановился. Осколком зенитного снаряда была повреждена бензосистема самолета, из правой группы баков стал быстро вытекать бензин. Когда подходил к концу бензин и левой группы бензобаков, экипажу ничего не оставалось, как искать место для вынужденной посадки. Смелость, зоркость, хладнокровие и точный расчет командира корабля позволили отважному экипажу с честью выйти из казалось бы безнадежного положения. Гришин в ночной тьме отыскал среди леса подходящую площадку и с помощью членов экипажа, которые ракетами подсвечивали местность, произвел посадку самолета на фюзеляж. Самолет не был поврежден.

…Винарский вывел свой самолет на цель в тот момент, когда немцы открыли ураганный огонь из всех орудий наземных и корабельных батарей.