В небе — гвардейский Гатчинский

Самолет перешел в пикирование. Но это не было произвольным падением, видно было, что машиной еще управляет рука летчика. Повинуясь ей, самолет резко развернулся в сторону группы орудий, которые все еще выплескивали своими длинными жерлами языки пламени, и, как бы прикрывая нас распластавшимся стальным телом от их губительных снарядов, упал на батарею и в тот же миг взорвался, запылал огромным костром.

Так погибли смертью героев наши молодые товарищи — командир экипажа Корякин, штурман Белов, стрелок-радист Шиленко и стрелок Вишневский.

Лейтенанта Корякина я знал очень недолго. В послевоенные годы много дней провел я в архивах, пытаясь разыскать хоть какие-то сведения о нем — и ничего не нашел. Возможно, документы пропали или погибли в той сложной обстановке ноября сорок первого года; возможно, они просто затерялись и ждут своего исследователя.

Очень хочется верить, что эти строки прочтут люди, знавшие отважного летчика Корякина, откликнутся и расскажут о его короткой, но славной жизни.

…И на этот раз полностью разрушить злополучный мост не удалось. Мы тогда удивлялись, что высшее командование не использует для разрушения моста четырехмоторный бомбардировщик ТБ-3, с которым, как нам было известно, уже проводились эксперименты: он использовался как огромный управляемый по радио снаряд, начиненный большим количеством взрывчатки. Знали мы, что проводились испытания планера «Рот-Фронт-7» с установленными на нем приборами для самонаведения на цель. Но, очевидно, к практическому применению эти снаряды не были готовы.

А Калининский мост оставался за нами, задача его уничтожения не снималась с нашего полка.

Мы предлагали командованию свои проекты разрушения моста. До работы в большой авиации многие наши командиры занимались планеризмом. Планерный спорт был первой ступенькой к нашей летной профессии. И одно из предложений состояло в том, чтобы для этой цели использовать грузовой планер, буксируемый за самолетом. Первым подал эту мысль, кажется, Самуил Клебанов. Он предложил взять грузовой планер, загрузить его взрывчаткой с детонаторами, привести на буксире самолета ДБ-ЗФ в район цели, а затем отцепить и направить планер в центр моста. Охотников пойти пилотом на планере нашлось много. Особенно увлечен был сам автор, нетерпеливый наш Муля, как ласково звали Самуила Клебанова близкие друзья.

В те немногие часы, что выпадали нам на отдых, он всегда что-то придумывал и мастерил. Чаще всего это были модели самолетов, для поделки которых он использовал все — бумагу, щепу, мякиш хлеба. Это были оригинальные маленькие модельки; запущенные с руки, они великолепно летали.

Как-то, коротая время в ожидании вылета, который с часу на час все откладывался из-за плохой погоды, мы рассказывали друг другу о том, как пришли в авиацию и как стали летчиками.

Вот тогда мы узнали, что впервые Клебанов познакомился с авиацией в 13 лет, прочитав один из номеров журнала «Вестник Воздушного флота». В журнале он нашел чертежи и описание модели самолета. Модель он строил в течение полугода, а когда она была построена, то удостоилась чести быть выставленной в авиауголке клуба пионерского отряда «Воздухофлот», в котором тогда состоял маленький Муля. С того времени он твердо решил стать пилотом. Шесть лет занимался в авиамодельных кружках, построил десятки моделей, неоднократно участвовал в состязаниях авиамоделистов. В 1927 году в Ленинграде организовалась планерная секция, в которую был принят и Самуил Клебанов.

Чтобы учиться летать, надо иметь планер, и кружковцы решили построить его сами. Нашелся конструктор и руководитель работ — студент Политехнического института Олег Антонов, будущий генеральный конструктор знаменитых «Анов». Под его руководством и по его чертежам в заброшенном сарае в Дудергофе кружковцы за год построили планер ОКА-3 и на нем стали учиться летать.

— Мало кто знает, что Валерий Чкалов тоже увлекался планерным спортом. Так вот, он как раз и был одним из общественных инструкторов нашего кружка, похвалился нам Клебанов.

В 1929 году Самуила Клебанова послали на шестые Всесоюзные состязания планеристов, а по возвращения ему было присвоено звание пилота-планериста. Через год он окончил летную школу Осоавиахима, а еще два года спустя Балашевскую объединенную авиашколу ГВФ. Потом он работал в Ленинграде в Северном управлении ГВФ и продолжал заниматься планеризмом, много летал на планерах Г-9, выполнял на них весь комплекс высшего пилотажа.

Будучи планеристом высокого класса, Клебанов надеялся, что практическое осуществление разрушения моста с помощью планера будет поручено только ему.

Не получив, естественно, одобрения наших планов у командования, мы, как всегда, когда нам нужна была авторитетная и сильная поддержка, пошли к полковому комиссару Петленко, надеясь, что он поймет нас и поможет.

— Я верю вам, друзья, — сказал комиссар, — знаю, вы способны выполнить свою идею. Но согласиться с вами не могу. Такие поступки противоречат моему убеждению. Победу усилиями «смертников» не добудешь.