В небе над нами (СИ)

  Бр-рр... Холодно, тело задубело и не двигается, и покрылось инеем. Авраам Вентонович Гугов лежал в капсуле, температура в ней явно была ниже ноля по Цельсию. Пальцы совсем одеревенели, слава богу, позвоночник чувствовался: хоть и шея затекла, но всё равно не фатально, главное - убраться поскорее отсюда. Сверху капсула закрывалась крышкой из матового стекла синего цвета. На всякий случай, Гугов саданул ногой по ней. Отшиб ступню, а дверца и не думала открываться. Вот ведь ещё несуразица - даже если Гугов и разобьёт стекло, осколки-то вниз осыплются, на него. Посекут, проткнут, разрежут - раны, скорее, будут такими, с которыми недолго страдалец протянет.

  Гроб-капсула прочный, в стенки долбить - что в кровососа дротиками для дартса. Кстати, откуда мне известно такое сравнение, спросил сам себя Гугов. Он совершил попытку воскресить в памяти своё имя и то, как в полости капсулы очутился - тщетно. Мозги пустые, плохо соображают, как после глубокого длительного сна. Холод усиливался, напрасно Авраам Вентонович ёжился - кто-то целеустремлённо и направленно заживо замораживал его в этом импровизированном автоклаве. Замкнутое пространство. Без выхода. Медленная гибель, смакуй сколько влезет. Каждый удар сердца отдаётся острой болью, "мотор" не справляется с нагрузкой. Кожа на лице трескается, планка микроклимата во внутренней сфере ёмкости подобралась приблизительно к отметке минус полтинник. Авраам Гугов потерял сознание. Вокруг звучали какие-то голоса, мелькали разноцветные искорки, и что-то проносилось на огромной скорости под ледяною мглою. Темнота уже стала Гугову родной. Умер?

  Пассаж пять. Цургцванг на опережение

  1

  Отряд военных атаковал из маленькой берёзовой рощицы, окружённой "волчками" и "электрами". Пули, пролетая через ловушки, ускорялись и могли сразить цель с первого раза, невзирая на понтовость брони. Ярый приказал ведомым чуток отступить и спрятаться. Вояк было восемь человек, и они чуть не замочили всю группу внезапным шквальным огнём. Судя по тому, как хаотично перемещались армейцы, это была не спланированная засада. Ярый не улавливал ни в какую, откуда здесь вообще взялись миротворцы. Что целый взвод делает практически в центре Зоны?

  Противники заняли позиции и начали вести огонь по схеме "четверо стреляют - четверо перезаряжаются". Долго под пулями сталкерам было не продержаться. Приметив командира в погонах лейтенанта, Ярый попробовал его снять - не получилось. Скоро против встреченных бродяг в ход пойдут и гранаты, к тому же Морс ранен...

  - Отступаем назад, в Ущелье, - сказал Ярый Киселю. - Бери Морса и уходи, я их задержу!

  - Я тебя не брошу! - ответил напарник.

  - Я говорю - спасай Морса, а я вас догоню! - повторил Ярый. - Никто никого не бросает, чувак!

  Киселёк, наконец, подчинился, забрав другого напитка. Ярый начал лупить короткими очередями поверх собственного укрытия в надежде кого-то задеть - главное, дать другу и Морсу побольше драгоценного времечка. Бежать? Нет, ещё рановато. Враги уж не боятся высовываться, вот и снайпер заработал - среди общей какофонии вдруг отчётливо стал слышен гулкий, сухой стук. Винтарь крупнокалиберный. Вояки берут укрытие Ярого в кольцо, перестают палить. Если он выглянет, окажется на мушке... Теперь. Перекатом Ярый уходит в кусты, стремглав проносится между деревцами, шурует гуськом по траве и бежит вниз по склону. Вслед ему летит РГН - Ярый останавливается и падает, снаряд скатывается дальше него. Раздаётся мощный взрыв, сзади слышен стрёкот выстрелов - отбиваться нельзя, срежут мигом. Только улепётывать - чумовыми зигзагами, по окольным, так, чтобы предугадать направление движения было нельзя. Улепётывать так, как никогда раньше, и оббегать аномалии - их расположение Ярый ещё не забыл, а вот вояки и не знали. Довольно скоро Ярый сбросил хвост и сбавил темп. Ступал он выверенно, без остановок и в невесть-что не влез. Шестое чувство обострилось, идущий был практически уверен, что "вон туда сворачивать не стоит", а "там ветерок подозрительный". Но и логическое мышление, и чутьё использовал беглец по максимуму, и сноровку для отыскания правильной тропы.

  Кисель и Морс его ждали у подножья; ждали, вопреки приказу. Морс сжал зубы и старался не застонать от букета острых ощущений. Экспансивная пуля раздробила ему коленную чашечку, и Ярый понимал, как это страшно, понимал также, что помочь Морсу могла только "луна", иначе он в лучшем случае не сможет ходить всю жизнь. Плюс, обильная кровопотеря нежелательна, перевязку следовало бы устроить немедленно - и ещё не факт, что бинты остановят кровь.

  Кисель предложил укрыться в деревне, в доме, где Ярый с ним и туристом прятались от кадавров. Морс выразил согласие, поэтому Ярый примерно знал направление, в котором ему идти. Вскоре их застиг густой туман вкупе с сумерками, заморосило. Стало сложнее ориентироваться, и заметить их сквозь эту сплошную плёнку мути было невозможно, даже вздумай вояки подобраться поближе.