В небе Украины

В землянке воцарилась тишина, в теплых волнах: нагретого лампой воздуха почувствовалось напряжение. Полковник не спешил с ответом. Всматриваясь в юное лицо летчика, по-детски упрямое и нетерпеливое, комдив невольно вспомнил ту осень сорок первого, когда этот самый юнец, что стоял сейчас перед ним, не вернулся с боевого задания, и он с болью в сердце подписал извещение на имя Соломона Хиталишвили о том, что его сын погиб смертью храбрых в боях за Родину.

Глаза его, потеплели, теперь это были глаза отца, строгого и любящего.

— Не заводись, Захар, — ответил мягко комдив. — Возьми себя в руки. Никто не станет держать тебя на земле.

Воздух над аэродромом во время восхода солнца становится легким и горячим. После запуска моторов он еще долго вибрирует и тонко поет, как камертон.

Хитали выруливает первым. Ему поручено вести группу и нанести удар по аэродрому противника.

Взлетели, берем курс на Элисту. Сзади нас ярко светит солнце, а навстречу в голубовато-фиолетовой мути плывет раскинувшаяся на несколько сот километров серая, однообразная степь.

Пролетаем места, где ни днем, ни ночью не затихают боевые действия. Где-то здесь находится аэродром противника, на котором сосредоточены вражеские самолеты, но его еще нужно найти. В сознании возникают тревожные вопросы: выйдем ли точно на цель? Сумеем ли избежать встречи с истребителями врага? Как активны будут вражеские зенитки? Ведь пройти сквозь зенитный заслон не так просто.

Мчимся над самой землей. Кто из летчиков не любит пройтись с ветерком над степью? Взрывов в кабине не слышно, но Хитали отчетливо представляет себе, что творится внизу, на этой побуревшей от копоти земле.

Те летчики, которым приходилось штурмовать вражеские аэродромы, знают, как они надежно прикрывались зенитными батареями. Захар понимал это лучше, чем кто-либо. Он хорошо помнил полет на аэродром в Полтаве.

Чуть тронув рычажок приемника, Хитали настроился на прием. Сквозь писк и треск донесся незнакомый чужой голос. Возможно, противник работает на этой волне?

День выдался ясный, безоблачный. Солнце щедро бросает лучи на приборную доску. Еще немного — и наступит та решительная минута, ради которой мы проделали этот рискованный полет. Где же этот аэродром Элиста, на котором, по словам командира дивизии, около пятидесяти немецких самолетов?

После первого поворотного пункта совсем прижались к земле. Под крылом замелькали ослепительно сверкающие на солнце солончаки. Ведущий продолжает идти курсом на запад, и хотя на приборе скорость осталась прежней, создается впечатление, что она возрастает. Земля, будто лента транспортера, все стремительнее мчится навстречу.

Ориентироваться на предельно малой высоте сложно. Однако Хитали успевает различить узкую дорогу идущую на Элисту, опознать отдельные сопки, лощины. Он вводит самолет в крен. Под крылом дорога, соединяющая Астрахань с Элистой. На ней видны машины, бронетранспортеры, отдельные повозки. Мы летим на полный радиус. Малейшее отклонение от маршрута приведет к увеличению времени полета, — можно не дотянуть до аэродрома.

Резкий подскок кверху, всего метров на двести. Напрягаю зрение. На краю летного поля вспыхнули на солнце серебряные искорки — это стекла кабин вражеских самолетов. Цель обнаружена. Распарывая воздушное пространство, Хитали ударил из пушек и пулеметов по вражеским бомбардировщикам.

Сброшены бомбы. Стоянки заволокло черным покрывалом дыма и гари. Разворачиваем самолеты на повторный заход. Вражеские зенитки неистовствуют — слева, сзади, впереди — несметное количество зенитных взрывов. Маневрируем, стараясь выбраться из этого опасного лабиринта разрывов. Без особого труда находим цель и атакуем из пушек и пулеметов. По голосу ведущего, который изредка доносится по радио чувствуется, что он доволен исходом атаки. Да и фейерверк, устроенный штурмовиками, говорит сам за себя.

Вот на какой-то миг «Юнкерс-88» появляется в прицеле, и Хитали не упускает его, дав очередь из пушек и пулеметов вдоль крыльев. Бомбардировщик вспыхнул и превратился в горящий факел.

Но вдруг происходит то, чего мы меньше всего ожидали: немцы переносят вперед заградительный огонь и подкарауливают нас на выходе из атаки. Вскоре вся группа штурмовиков попадает под губительный огонь зениток.

Впереди на высоте полета нашей группы сплошной огненный вал. Сворачивать уже поздно, да и вряд ли целесообразно. Остается одно: прижаться к земле и попытаться проскочить через это огненное кольцо.

Неимоверным напряжением нервов и мысли пытаемся избежать прямого попадания. Хочется поторопить время, скорее миновать опасную зону и с жадностью, взахлеб глотнув без гари чистый воздух, выдохнуть: «Пронесло!»