В небесах

Конкретные величины тоже не несли никакого внятного смысла. Вот в метрической системе все просто и элегантно: один миллилитр воды занимает один кубический сантиметр, весит один грамм и нужна ровно одна калория энергии для того, чтобы нагреть его на один градус по Цельсию (который является одним процентом от разницы между температурами точки замерзания и точки кипения). А если взять водород с массой в один грамм – в нем будет ровно один моль вещества.

А вот в английской, например, системе подобное просто невозможно. Какой объем занимает галлон воды комнатной температуры? Сколько энергии нужно, чтобы его вскипятить? Да черт его знает. Эти величины в принципе нельзя сравнивать напрямую.

Или температура. Шкала Цельсия – самая удобная из существующих. Кельвин лучше при расчетах, но не в повседневной жизни. Неудивительно, что весь мир пользуется Цельсием.

Почти весь. Кое-где по-прежнему отдают предпочтение шкале Фаренгейта. Хотя когда Фаренгейт ее составлял, то собрал все косяки, какие только сумел. За сто градусов принял температуру тела человека… что было, в общем, не самым худшим решением. Только вот он не удосужился замерить температуру хотя бы у двух людей, ограничившись своей женой, которая в тот день как раз простудилась и пылала, как печка. Ну а за ноль Фаренгейт принял температуру таяния смеси воды, льда и нашатыря. Что заставило его выбрать именно эту смесь, он и сам потом не смог объяснить.

Почему этот бред вообще пошел в народ и даже до сих пор используется в некоторых отсталых странах – совершенно непонятно.

Впрочем, на Парифате температурной шкалы как таковой не существовало. Неудивительно, если учесть, что термометр тут все еще не изобретен. Медики определяют температуру тела просто осязательным контактом или в крайнем случае пульсовым методом. Для иных здешних нужд знание точной температуры и вовсе не требуется – хватает обычных человеческих ощущений.

Все эти рассуждения Диттрек выслушал даже с некоторым интересом, а потом рассказал, насколько долго и трудно внедрялась нынешняя система. Причем основная заслуга тут принадлежала вовсе не Озирии, а севигистской церкви – именно она разнесла по всему миру многие общепринятые стандарты. Нынешнюю систему мер и весов, календарь и тому подобное.

Потребовались века, чтобы это все прижилось в каждом уголке света – и теперь мэтр Эйхгорн предлагает начать заново? Опять переучиваться? Переделывать линейки, весы, гири? Пересчитывать географические расстояния, менять указатели и дорожные знаки? Переписывать все справочники, все научные труды?

Эйхгорн мог возразить, что на его родной Земле с подобным как-то справились. Да, на переходном этапе неудобства неизбежны, но это не так страшно, как может показаться. Зато потом все окупится сторицей.

Но он не стал этого говорить, поняв, что здесь это все равно никому не нужно.

Окончательно его в этом убедила презентация, которую Диттрек устроил для протофилархов. Он пригласил их на Тяганский холм, что возвышался близ Гнозиата, и горделиво заявил:

– Друзья мои! Ученые коллеги! Сегодня я представлю вам совершенно новое, инновационное и воистину потрясающее доказательство того, что Парифат движется.

Все возбужденно загомонили, Эйхгорн воспрянул духом. Значит, все не так уж плохо – в Озирии все-таки ведутся исследования, проводятся эксперименты… интересно, что именно Диттрек собирается показать?

А народу-то собралось немало. В озирском сенате на данный момент было шестьдесят три протофиларха – явились почти все, причем многие с женами, детьми, другими родственниками. Пришли потаращиться и просто зеваки – Диттрек очень широко разрекламировал это свое мероприятие.

– Вы мне понадобитесь, коллега, – шепнул он Эйхгорну перед тем, как начать. – Прошу вас внимательно наблюдать за экспериментом – это как раз одно из тех практических доказательств, что вы так любите.

Эйхгорн и так был весь внимание. Однако он нигде не видел ничего, похожего на астрономические приборы или иные средства проведения наблюдений. Только толпа народу, да гора круглых валунов.

Возможно, эксперимент будет магическим?..

Но он таковым не оказался. По знаку Диттрека парочка дюжих детин принялась скатывать с холма те самые валуны. По склону они катились быстро, приминая траву, на ровной поверхности их движение замедлялось, и в конце концов они останавливались совсем.

И больше ничего не происходило.

– Прошу убедиться! – торжествующе указал на это Диттрек. – Вот оно – доказательство!

– И что конкретно это доказывает? – осведомился Эйхгорн.

– То, что часть Парифата несомненно движется. В этом можно убедиться собственными глазами. А раз движется часть – должно двигаться и целое.

Взгляд Эйхгорна мгновенно стал снулым. Зато все остальные пришли в экстаз. Протофилархи обступили Диттрека и принялись хлопать его по плечам, поздравляя с таким изящным доказательством.

– Можете рассчитывать на мой голос, коллега! – слышалось из леса голов.

– Великолепное умозаключение!

– Воистину вы первый среди нас!

Разумеется, Диттрека избрали принцепсом почти единодушно.

Глава 44