В небо, чтобы жить (СИ)

========== Часть 1 ==========

Небо не слышит. Слабые кричат в него молитвы, но оно продолжает молчать. Не меняется совсем-совсем, а ведь жизнь на земле такова, что еще вчера все было хорошо, а сегодня брешь в стене обещает крупное кровопролитие и безнадежную панику. Но небо молчит. И через какое-то время молча заметает серым дождем следы своей несправедливости и глухоты.

Слабые плачут, глядя в него, и почти не верят в то, что их души пропадут в размеренной и спокойной голубизне после смерти, если будут воодушевленно молиться великим и могучим Стенам. Небо бы хоть знак подало — стоит ли стараться жить дальше и не кончать жизнь самоубийством, чтобы окунуться в ясное, недосягаемое пристанище «чистых» душ. Но небо молчит и не слышит.

Эрен не смотрит в небо. Его спину сверлят взглядами слабые люди, уже отчаявшиеся или еще отчаивающиеся в глухом Боге — Эрену нельзя думать так, как еще думают или уже думали слабые.

Но ему порой кажется, что он бежит по замкнутому кругу. Изо дня в день — построения, тренировки, перепалки с Кирштайном, завтрак и ужин, оттачивание своего мастерства… Ненависть. Ему порой хочется остановиться и принять наконец действительность. Смириться с тем, что человечеству не справиться с вечно голодной, улыбающейся и безумной смертью. Что ему не уничтожить всех гигантов.

Ему порой кажется, что он боится. На его плечах надежда всего человечества, на его спине миллионы презрительных и ждущих взглядов, в его руках необъятная сила, а где-то в сердце чертова тревога. И он знает, что, обернувшись, потонет в своем страхе безвозвратно.

Эрен не оборачивается, Эрен почти непоколебимо твердо идет вперед. Эрен не надеется на товарищей — знает уже, насколько беспощадна смерть. Эрен оттачивает ночами свои навыки и представляет, как будет рвать гигантов на части. И сам не замечает, как порой разрывает ночную тишину ненормальным смехом то ли радости от предстающих в голове картин победы, то ли все того же страха.

— Закончил на сегодня? — капитан Ханджи смотрит в небо, слушая его сбивчивое дыхание. Иногда ее энтузиазм уносится куда-то вдаль, может, засыпает. В такие минуты она говорит едва ли громче ветра и говорит одни лишь странности. Задает необычные вопросы, в ответ на которые Эрен, как правило, молчит, не знает, что сказать. В такие минуты в ее голосе больше чем интерес — как будто желание помочь и забота, что ли… — О чем ты мечтаешь, Эрен?

— Уничтожить всех гигантов, — без промедления отвечает он. Однако позже улавливает какой-то подвох в ее тихом, размеренном тоне и невольно настораживается.

Ханджи не отрывает взгляда от звезд, лежа прямо на земле, и медленно вздыхает.

— В нашем мире, — начинает она так, словно он маленький ребенок и ничего не знает о жизни, — если хочешь по-настоящему жить, нужно вечно хвататься за что-то, для того чтобы двигаться, двигаться, двигаться, не оборачиваясь, не сомневаясь.

Эрен знает. Ему же только совсем иногда хочется обернуться и взглянуть на верящих в него людей. Верящих? Скорее, просто полагающихся или даже взваливших на его плечи огромную ответственность «Надежды человечества».

— Опора нужна, Эрен. Таким, как ты, бесспорно нужна сильная опора. Сильнее той, что ты сам себе выбрал.

— Я, возможно, не до конца понимаю ваши слова. — Ему уже уйти хочется поскорей, оставаться наедине с капитаном довольно опасно. То изучать полезет, то философию свою запоет.

— О чем ты мечтаешь? — спрашивает она еще раз, словно минуту назад не было этого вопроса. И складывается такое ощущение, что ответить Эрен должен уже что-то другое. Но…

— Уничтожить… гигантов, — он слегка запинается, сам не знает, почему.

Ханджи вздыхает и резко приподнимается с земли. Кладет руку ему на плечо и улыбается так, как матери улыбаются своим детям, не понимающим жизнь.

— Люди, движимые ненавистью, в итоге погибают, Эрен.

Она поджимает губы, словно упрекает себя — какая она, черт возьми, мать? А затем как-то странно уходит в здание, неровно, без вечных своих возгласов. И не зовет его за собой, говоря, что капрал Леви снова ругаться будет.

— Тебе опора сильней нужна, — повторяет уже издалека. Да и едва ли громче ветра.

***

Эрену порой хочется сдаться. Опустить руки, перестать стремиться к своей цели. Ему порой кажется, что он бежит к ней слишком долго, да и то по замкнутому кругу. И никогда не достигнет.

О чем он мечтает? Вопрос капитана Ханджи теперь тоже влез в этот чертов круг — во сне иногда проскальзывает. Эрен знает, что мечты бесполезны. В его замкнутом круге воспоминания о том, как порвали тело матери, занимают намного больше места. Даже больше, чем гложущие ощущения ждущих взглядов на спине.

Эрен иногда не бежит по замкнутому кругу, лишь медленно шагает. Шаг — счастливые улыбки товарищей — то ли сто четвертого отряда курсантов, то ли отряда капрала Леви. Ему порой кажется, что некоторые события имеют свойство повторяться.

— Ты порезался, Эрен? — заботливо, как, впрочем, всегда, спрашивает Криста, заметив, что Эрен случайно прошелся ножом по пальцу, когда чистил картошку. — Давай помогу.