В недрах ангелы не живут

– Ха. Так легко не бывает, им нужна температура тела или воды более тридцати градусов, а здесь только двадцать восемь, – Принц показал на живой термометр, которые имели все Стражи, представляя собой моллюска меняющего цвет панциря от влияния температуры. – Так что придется тебе, искупитель вины афалий, с ложечкой «за папу», «за маму» нырять в сероводородные слои и кормить младенцев под присмотром настоящих родителей.

– Да, медь, с вами не соскучишься, – почесал свою репу жрец. – Хотя бы самки до своей кончины успели подкрепится, а то склеят ласты в этих страстных многочисленных объятиях такого стада самцов.

– Ладно, не так печально, как кажется, – радость вернулась в мои уста. – Вон Валерион летит на своем лайнере с мешками лангустов в эскорте с Андромедой. Этой порции хватит на ближайшие десять-пятнадцать циклов, ну, а там и скальпель тебе в руки, и рыжие бестии в подруги.

Передразнила его поговорку или посыл, туда, куда не все хотят идти по собственной воле. Дружный смех разрядил обстановку и вселил веру в лучшее.

– Осталось дело за малым, спасти самих афалий.

. . .

Долго мучилась я с Андромедой, пока уговорила плыть к Лону Матки. Она мотала головой, рычала на меня, то ли сердилась, то ли опасалась стражей, но поддалась на уговоры. Полцикла она плавала по каньону и плато, собирая с оскудевших плантаций питательные продукты, известные только ей. Я с другой рептилией в это время сгоняла к водовороту за порцией кала циклопов.

Прибыли к Лону. Неспеша всплыла из глубин одна, осмотрелась. Охрана расположилась на островке в небольшом воздушном пузыре, а так как мальков не было больше пяти лет, то и саламандры не появлялись. И они беспечно, азартно играли в кости. Я слегка пискнула ультразвуком, ко мне присоединилась Андромеда. Не снижая скорости, она вошла в отверстие Лона, а я врезалась в ее края. Они оказались как живые, мягкие и пушистые, но ушиб плеча все же получила. Стража не повела даже ухом, продолжала пылко что-то доказывать друг другу в своей правоте. И, к моему удивлению и огорчению, через пять минут саламандра вышла из Лона в состоянии глубокого обморожения, даже ледышки успели образоваться на ее когтях. Долго не думая, я ухватилась за ее шею и потащила в глубину теплых вод, тело, согнутое чуть не в кольцо, крутилось в водном потоке. Эту карусель заметили стражи. Пока они цепляли обмундирование, седлали скатов, мы успели исчезнуть из вида. Но не тут-то было, как говорил Принц, каждый афалий страдал от нехватки одной из составляющей жизненной Радости – развлечений. Они, идя на риск, погрузились на пятнадцатикилометровую глубину, настигнув нас в горячих водах. Саламандра оттаяла и выпрямилась, но в себя не приходила. Все мои усилия произвести реанимационные операции не увенчались успехом, она умерла, но я не хотела это понимать и тащила все глубже и глубже.

Легкий разряд тока прошелся по телу, это скаты выпустили в нас, спасло большое расстояние. Второй удар парализовал мне ноги, судорожные сокращения прошлись по телу мертвой саламандры. Я уцепилась в нее сильнее, обхватив за грудь.

– Вот так встреча! – восторженно крикнул страж. – Это тот уродец, которого сожгли на костре.

– Не может быть? – удивился второй. – Как же он тогда предстал пред нами живым, но не здоровым.

– Вспомни, его сжигали за колдовство, вот оно в действии, сумел уйти от возмездия, но от меня не уйдешь. Держи моего ската, что-то он неважно чувствует себя в его присутствии, а я свяжу эту бестию покрепче, пока паралич не отошел.

– Погодь, дай я еще разрядом пульну, видно, его магия бессильна против тока.

– Если только слегка. А то убьешь, труп тащить не интересно, круто живым доставить его в Город.

– Гибу-у…! – не окончила я свой могучий окрик.

Ток опередил. Ультразвук резонансом ударил лишь по ушам моим и рептилии, чешуя на ней противно завибрировала.

– Вот она магия в действии! Опомнился страж, – у меня больной зуб выпал.

– А я, – замялся второй. – Я расслабился.

Разряд оказался сильным, врезал в ноги, прошелся по спине и ввинтился в мозг фейерверком. Руки конвульсивно сжались и сдавили грудную клетку рептилии. Андромеда от удара словно превратилась в стальное бревно, словно гигантский червь, напрягла мышцы, и я ощутила легкие удары ее сердца, разряды тока пробудили его. Еще тридцать секунд тишины, пока приходили в себя от моего магического слова, и легкие саламандры раздулись, втягивая капельки кислорода с ресничек жабр, выпустила пузырек в воду для меня. Я наклонилась в него и, пока он не успел убежать к небосводу, сделала вдох. Страж тянул руки с веревкой ко мне и попал в клыкастую пасть. Андромеда рывком выскользнула из моих объятий и сбила хвостом нагло сидевшего свесивши ноги второго стража на крыле своего ската.

– Стоять! – вскрикнула я.

Я не хотела их крови, но и свидетелей оставлять нельзя. Андромеда замерла перед своей жертвой, она уже знала значения многих слов афалий.

– Я, Софэлла, дитя афалии и саламандры, на сей раз дарую вам жизнь, – с грозным видом и жестами произнесла я.