В неизведанные края

Несмотря на пургу, которая не прекратилась и на следующий день, мы поехали в Чаун. Нельзя терять ни одного часа, потому что снег садится прямо на глазах и становится мокрым. И хотя ветер дул нам в спину и струйки поземки весело бежали вместе с нами, иногда сани едва шли, настолько задерживал их липкий снег. Стоит только остановиться – и не сдвинешь саней: лыжа покроется комом мокрого снега.

Чтобы выяснить место впадения реки Алькаквунь в Чаун, мы прошли сначала вдоль нее на северо-запад. Дойдя почти до самых холмов Чаанай, русло реки круто поворачивает и идет вдоль русла Чауна, не сливаясь с ним. Можно было проследить черные кусты русла Алькаквуня почти до самой дельты Чауна. По-видимому, прав Ионле: Алькаквунь действительно впадает в Чаун, но только гораздо ниже, чем он нарисовал.

Когда мы подошли к культбазе, то увидали, что в низовьях Чауна на льду появились пятна воды. Нельзя было и думать о последней намеченной нами поездке на северо-запад, в низовья реки Раучуван, а необходимо как можно скорее отправить аэросани в Певек, пока не вскрылись реки Чаун, Ичу и Млелю. В ночь с 20 на 21 мая мы проводили Денисова и Яцыно. Они поехали ночью, потому что в это время снег немного крепче и не так липнет.

Вешние воды

Как хорошо, что весна на свете!

Как это описать?

Н. Асеев

Как быстро наступает весна на Севере! Еще несколько дней назад термометр ночью показывал 20 градусов мороза, а сейчас уже все кругом тает, оседает снег, появляются голые участки тундры, на склонах обнажаются камни. На краю этих проталин снег превращается в тонкие пленки льда, которые так вкусно хрустят на зубах. Солнце с 23 мая перестает заходить и, едва коснувшись горизонта, снова поднимается. Нам предстоит провести дней двадцать в Чауне, пока не вскроется река. У меня смелое намерение – подняться по Чауну к горам на 200 или 300 километров. До сих пор никто не поднимался на лодках так далеко по северным рекам Чукотки. Чаунские кооператоры говорят, что по Чауну можно подниматься на моторной лодке только километров на пятьдесят.

Мы попробуем сначала подниматься на моторе, потом пойдем старинным, исконным способом русских землепроходцев – бечевой, а потом и пешком. Но, так или иначе, мы исследуем верховья Чауна.

Для этого путешествия Перетолчин должен сделать небольшую лодку. Он на Ангаре занимался постройкой лодок и хочет здесь, где совершенно не умеют делать хороших речных и морских лодок, блеснуть своим искусством. Верфь закладывается рядом с баней, на участке, очищенном от снега. Ставятся «стапеля» – попросту ящики от бензина, и на них Перетолчин строгает и прилаживает доски. Иногда кто-нибудь из нас допускается к этому серьезному делу, но большей частью Перетолчин работает один: он боится, что мы испортим драгоценный материал. Досок привезено в обрез, и нельзя погубить ни одной. И когда какая-то сучковатая доска при выгибании лопается, Перетолчин два дня в дурном настроении. Но лодка выходит на славу, легкая, стройная и изящная. В заключение ее красят черной краской внутри и желтой снаружи и выводят на носу имя: «Ангарка».

Между тем весна сказывается все сильнее и сильнее. 25 мая идет первый дождь. 28 мая мы получаем известия, что вскрылись реки Лелювеем и Кремянка. С устья Кремянки пришли люди уже по морскому льду. Чаун еще не вскрылся, но лед покрылся пятнами и полосами воды. На том берегу обнажились яры, и с них слышен неумолчный гам – это гогочут гуси, прилетевшие гнездиться на озерках тундры. Вся тундра ожила, круглые сутки со всех сторон раздаются различные птичьи голоса. Гуси храбро летают над нами и хрипло кричат. Охотникам не надо далеко ходить – можно стрелять молодых неосторожных гусей прямо из дома. Но все же большинство их, пролетая над домами, поднимаются за пределы выстрела.

Летят морские утки тесными быстрыми стайками. Шуршание их крыльев напоминает шум порывов ветра. Они деловито торопятся на север, не задерживаясь у нас.

Появилась утка-савка с длинным хвостом. Она кричит громко что-то вроде «ax-аллах». Крашенинников писал, что эту утку камчадалы называли «дьячком», потому что она поет, как на церковной службе.

Забавнее всех кричат куропатки. Они то кашляют, то хрипло смеются. Самки стали совсем серо-коричневые, а у самцов туловище осталось белым, коричневая только голова, над глазами появились красные гребни.

Радостно встречают весну и чукотские дети из интерната. Большая часть их уехала в тундру, остались только те, у кого родители живут чересчур далеко или их нет совсем. Дети бродят по берегу, копаются в снегу. Две девочки, став лицом друг к другу, пляшут «танец оленя» – переминаются с ноги на ногу и искусно хоркают. Теперь Чаунское селение отрезано на все лето от оленеводов: вскрываются реки, тают болота, и никто не придет сюда из тундры до осеннего санного пути. Когда в июле исчезнет лед в губе, придут катера из Певека.