В неосвещенной школе

— Господа, это бестактно! — с побагровевшим лицом бросил он в зал. — Бестактно и в отношении уважаемого лектора, и в отношении наших школ — источников просвещения в деревнях. Я не могу допустить, чтоб в моем присутствии называли наши школы больными. Прошу это на будущее учесть и вести себя подобающим образом.

С первой лекции расходились все в молчании. Вечером преподаватель истории Финевский, баллотировавшийся в Государственную думу от крайних правых, то есть, проще говоря, от черносотенцев, прочитал нам двухчасовую лекцию о греческих мифах. А утром следующего дня он же два часа доказывал с кафедры, что все без исключения народности, населяющие территорию российского государства, пришли под скипетр российских государей абсолютно добровольно и если все же приходилось применять оружие, то лишь против бунтовщиков. Первую лекцию он читал сладкоречиво, вторую — то умиленно, то грозно, то торжественно. Как потом нам объяснил секретарь, лекция о мифах рассчитана была на развитие у сельских учителей эстетических чувств, а лекция об «инородцах» — для поднятия патриотического духа. Учителя слушали покорно, но тетрадей не раскрывали и вопросов не задавали.

Только раз и порадовались мы: это было, когда из Новочеркасского политехнического института приехал доцент Лященко. Он прочитал лекцию о потрясших весь мир открытиях Склодовской-Кюри и ее ученых коллег.

Выключили электричество, и все мы увидели в темноте светящуюся металлическую пластинку, сквозь которую свободно проходили лучи радия. Было такое чувство, будто мы соприкоснулись с тайной, вырванной у скупой природы подвижниками науки: и радостно, и жутко.

И еще было чувство национальной гордости: ведь существование радия предсказал почти за тридцать лет до его открытия не кто-нибудь, а наш Менделеев.

По окончании лекции мы окружили доцента, жали ему руку, горячо благодарили.

— Очень рад, очень рад! — говорил он, оглядывая нас ясными веселыми глазами. — А ведь не напиши я вашему обществу о своем желании прочитать народным учителям лекцию, так бы мы и не встретились.

Итак, единственно нужная, интересная лекция — и та была чуть ли не навязана нашим руководителям.

Зато они не пожалели средств на встречу Нового года. Был и духовой оркестр, и даже шампанское, которое сельские учителя до того видели только на рекламных картинках в журнале «Нива». Говаривали, что деньги «пожертвовали» по подписному листу местные богачи, в том числе и Каламбики.

В двенадцать часов предводитель дворянства поднял фужер и провозгласил здоровье императора. Оркестр грянул «Боже, царя храни». Кто кричал «ура», кто «дурак» — все покрыли звуки медных труб.

Начались танцы.

Я хотел уйти домой, чтобы пораньше встать и отправиться в свою школу. Спускаясь со второго этажа, я глянул в трюмо, что стояло на лестничной площадке, и у меня перехватило дыхание: по лестнице поднималась Дэзи. Высокое зеркало четко и ясно отразило ее грациозную фигуру от простой девичьей прически до атласных туфель. На ней было легкое зеленое платье с золотыми пуговицами, поразительно похожее на то, в котором я впер, вые увидел ее девочкой. Следом за ней шел, звеня шпорами, молодой поручик с нарядными адъютантскими аксельбантами. Глаза Дэзи встретились в зеркале с моими.

— Подожди, Жорж! — взволнованно сказала она и быстрыми шагами поднялась ко мне. — Я знала, что вы будете здесь, и заставила кузена привезти меня сюда. Мы сбежали с бала в коммерческом клубе. Вот вам. — И она вложила в мою руку записку. — Жорж, поедем обратно!

Но так сразу уехать красавице, жене миллионера, не удалось: к ней уже спешил предводитель дворянства.

— Каким чудом, каким чудом! Милости просим, волшебница!

— Не чудом, ваше превосходительство, а чудачеством, — звякнул шпорами поручик. — Чудачества моей кузины сделали меня похитителем: я увез ее прямо из-под носа мужа.

Дэзи хотела ускользнуть:

— Спешу, спешу, спешу, генерал!

Но предводитель дворянства подхватил ее под руку и замотал головой:

— Ни под каким видом! Ах, попалась, птичка, стой, не уйдешь из сети! Я тоже спешу — меня в дворянском собрании давно ждут, но уеду не раньше, чем вы промчитесь с поручиком в мазурке. Как можно упустить такой счастливый случай!.. Мазурку! — крикнул он капельмейстеру.

Дэзи умоляюще взглянула на поручика. Тот вздернул плечом:

— Я человек военный: воля генерала — для меня закон.

Он взял Дэзи за руку и стал в позу.

То ли никто из присутствовавших не знал, как танцуют мазурку, то ли просто постеснялись танцевать вместе с такой блестящей парой, но по паркету стремительно понеслась только эта пара. Каждый раз, когда поручик с разбегу падал на одно колено, а Дэзи порхающей нарядной бабочкой носилась вокруг него, в зале срывались аплодисменты. Хлопали все, от генерала до иронического учителя из Гвоздеевки. Так, под всеобщие громкие аплодисменты, и покинула Дэзи зал в сопровождении молодого черноусого поручика и седобородого генерала.