В непосредственной близости

Но Боулс, чей желудок был, казалось, равнодушен к выходкам корабля, продолжил:

— Теперь вы здесь, сэр, и лучше вас сразу кооптировать. Наши колебания…

— Это все из-за сломанных мачт, джентльмены. Маятник, который…

Боулс поднял руку:

— Я имел в виду не эти колебания, сэр. Наш комитет…

— Подумайте о моих детях, мистер Тальбот. И о миссис Пайк, разумеется. Но мои малышки, Арабелла и Фиби…

Я напрягся и издал звук, который, как надеялся, примут за непринужденный смех.

— Джентльмены, вы меня удивляете! Британия, конечно, правит волнами, но…

— Мы полагаем, что средство есть.

— Какое? Не представляю, какое вы нашли средство от трудностей, в нашем положении неизбежных. Или у вас имеется некая хитрость, наподобие той, которую измыслил бедный мистер Драйден? Помнится, в «Annus Mirabilis»[22] он описывает битву с голландцами, и, когда ядром снесло мачты, матросы «воздвигли их выше, чем прежде».

— Мистер Тальбот…

— Знаете, даже такому сухопутному юнцу, как я, это представляется верхом абсурда. Думаю, что…

— Сэр, председателем нашего заседания избран мистер Боулс! — воскликнул Преттимен. — Вам угодно перенести заседание или покинуть нас?

— Позвольте мне, мистер Преттимен. Мистера Тальбота можно извинить, поскольку он счел наше собрание за обычную встречу. Итак, сэр. Мы учредили особый комитет и пришли к определенному решению. Мы хотим поставить капитана в известность не столько о нашем мнении — поскольку сомнительно, что у нас есть право иметь мнение, — сколько о наших переживаниях. Я тут набросал самое основное. Первое: непрерывная продолжительная качка корабля во время его движения при теперешнем его неустойчивом положении представляет настоящую угрозу жизни и здоровью людей — в особенности это касается детей и женщин. Второе: представляется, что существует возможность улучшить ситуацию, изменив курс, уйдя от ветра и направившись в какой-нибудь южноамериканский порт, где имеются условия для ремонта судна и поправки нашего здоровья.

Я покачал головой:

— Если бы такое изменение было необходимо, офицеры позаботились бы.

Олдмедоу каркнул в воротник — так подобные субъекты изображают смех.

— Ради Бога, Тальбот! Они заботятся о корабле и о матросах, а о нас побеспокоятся, когда рак свистнет, причем о солдатах в последнюю очередь!

— Но изменение курса задержит нас на неопределенный срок.

— Арабелла и Фиби…

Боулс воздел руку:

— Одну минуту, мистер Пайк. Мы надеялись, что вы, мистер Тальбот, примете нашу сторону. Но вообще-то играет ли ваше участие какую-либо роль?

— Прошу прощения, сэр?

— Не поймите меня превратно. Я хотел сказать, что решение не за вами и не за мной, а за капитаном. Все, что мы сейчас намерены сделать — довести до него наше желание. Я должен вас уведомить, мистер Тальбот, — вы были in absentia[23] выбраны… как бы выразиться?.. Ну, скажем представителем.

— Черт возьми!

— Больше никто не годится, и мы это понимаем. А вот если вы приведете к капитану бедную малютку Фиби, снимете с нее сорочку и покажете ему сыпь, то, думаю, не было бы…

— Мистер Пайк, побойтесь Бога!

— О, если это ниже вашего достоинства, я сам ее отведу…

— Черт бы побрал вашу дерзость, Пайк! Я отведу и ее, и их обеих, и кого угодно! Только, ради Бога, дайте мне подумать! Я был…

Я опустил голову на вспотевшие ладони.

…до боли влюблен в девушку, что скрылась за качающимся горизонтом, голова раскалывается, все болит — внутри и снаружи, а во рту привкус тошноты.

Боулс заговорил мягче:

— Следует признать, мистер Тальбот, что мы все в ваших руках. Никто другой, по-видимому, не может оказать на него влияния. Ваш крестный…

Я покачал головой, и он умолк. Я задумался.

— Вы избрали неверный путь. Ваше обращение к капитану — крайнее средство. Лично я не согласен, что нам следует менять курс. У детей часто бывает сыпь. Вот хотя бы мои младшие братья… Нужно терпеть и плыть через эту пустыню, пока мы не достигнем цели. Но вы затронули мое… Я попытаюсь убедить старшего офицера, чтобы он передал капитану ваши пожелания. Если старший офицер не согласится, или если капитан не станет его слушать, тогда так и быть, пойду к Андерсону сам.

Я оторвал ладони от лица и, моргая, оглядел остальных.

— Нам надлежит действовать с величайшей осторожностью. Положение пассажиров на военном судне… У капитана абсолютная власть. Когда я называл его Великим Моголом, кто мог помыслить, что за поворотом нас ждет такое? Я расскажу о вашем желании старшему офицеру. Он, наверное, на палубе, и сейчас я…