В Ночь Седьмой Луны

Лизель зарыдала.

– Она может поехать вместо меня, – сказал Фриц.

– Нет, не может, – закричал Дагоберт. – Ты просто испугался, а она от того не станет старше.

– Я не испугался, – сказал Фриц.

– Нет, испугался!

– Нет, не испугался.

– Испугался, испугался, испугался! – Дагоберт кружился вокруг Фрица, как маленький раздраженный дервиш, Фриц ударил его.

– Пожалуйста, прекратите, – сказала я. – Очень неприлично драться перед вашим учителем английского языка.

Дагоберт подумал и спросил:

– А будет ли неприличным драться за вашей спиной, мисс?

– Ты становишься грубым, Дагоберт! – сказала я, – что также неприлично. А теперь кончайте дурачиться и расскажите, где состоится эта охота на оленей.

– В лесу, где олени.

– В Клоксбургском лесу?

– Нет, в герцогском.

– Ты хочешь сказать, что вы, мальчики, также примете участие в этой охоте?

Дагоберт прыснул со смеху, а Фриц пояснил:

– Это другая охота, мисс. Их всех гонят в одно место, много-много оленей, они выбегают и их убивают и...

– Паф, паф, паф, – закричал Дагоберт.

Я так и не поняла ничего из их слов и обратилась за разъяснениями к фрау Грабен.

Она сидела в кресле с тазиком в руках. На столе рядом с ней лежал кусок пряного пирога, который, как я узнала, ей очень нравился. Фрау Грабен редко плотно обедала и целый день ела что-нибудь вкусненькое. Она опустила тазик, и я, не удержавшись, взглянула в него. Там были два паука. Увидев мое удивление, фрау Грабен засмеялась довольным сытым смехом.

– Мне нравится сажать их вместе и следить за их поведением. Сейчас они ведут разведку, не знают, как себя вести. Они попали в этот странный мир. Потом, я уверена, будут сражаться, и один из них убьет другого.

– Но зачем это им? – спросила я.

Пауки очень интересны. Как они плетут свою паутину, прекрасные паутинки. Однажды я наблюдала бой между огромным шмелем и большим пауком. – Ее глаза блестели от возбуждения. – Шмель попал в паутину, и вы бы видели, как паук принялся за работу! Он завернул шмеля в липкую паутину, но шмель был слишком силен, и паутина не выдержала. Он вырвался и улетел, схватив паука. Интересно, что с ним случилось дальше. У них все как у людей. Вы сажаете их где-нибудь с кем-нибудь еще и наблюдаете, что произойдет. Но я глупая старая женщина. Боюсь, что я часто бываю такой. Теперь приходите вы, добрая приятная молодая женщина, и вы пытаетесь меня убедить, что я не такая. Но вы же знаете меня, милая, не правда ли? И вот вы немножко удивлены моими пауками. Не обращайте внимания. – Она успокаивающе улыбнулась. – Видите ли, дорогая мисс Трант. Меня интересует все, все, даже пауки.

Я сказала, что мальчики собираются на оленью охоту.

– Да, это что-то вроде охоты. Вы увидите, потому что вам придется поехать с ними.

– Мне... ехать на охоту...

– Там нет погони за оленями. Увидите, что это такое. Граф желает, чтобы мальчики были там. Охота намечена на завтра, что-то вроде охотничьего праздника. Жаль, что принца не будет. Ему всегда нравился праздник стрельбы – Шюценфест!

– А мне что там делать?

– Ничего. Вы будете только присматривать там мальчиками. Вам понравится процессия. Очень красочная. Мы очень любим эти праздники.

– Так там не будет погони за оленями.

– Никакой погони. Эти мальчики вам нарасскажут. – Она улыбалась своей простой счастливой улыбкой, уверяя меня, что все будет хорошо.

На следующий день мы отправились на праздник стрельбы. Я так и не смогла ничего выведать у мальчиков. Дагоберт был слишком возбужден, он бегал вокруг с криками «паф» и убивал воображаемых оленей. Фриц настороженно молчал.

Так как мы не собирались вернуться в замок к обеду, фрау Грабен объяснила нам, что нам следует остановиться в городе на одном из постоялых дворов и оставить там лошадей. Очень хорошенькая дочь хозяина угостила нас прохладным яблочным элем и «шинкенбротом» – большими ломтями вареного мяса, уложенными на толстые хлеба с маслом.

Пока мы ели, толпы народа стали заполнять верхнюю городскую площадь, тележки, украшенные цветами, выкатывались на площадь из соседних селений, на них восседали девушки в черных юбках и желтых сатиновых фартуках. Мужчины, шагавшие у повозок, были одеты в разнообразные цветные костюмы: красные, синие, черные и желтые. Над толпой возвышались всадники, шли скрипачи, слышались песни.

Дагоберт сказал, что нам нужно спешить к Шюценхаусу – стрелковому дому и быть тамдо прихода шествия. В доме по указанию его отца для нас оставили специальные места.

Дагоберт привел нас к зданию рядом с ратушей. Когда мы вошли, к нам подошел человек в униформе, он, видимо, знал мальчиков и провел к нашим местам у помоста.