В новом мире грязь всё та же

— Ладно, я понимаю твои желания, но… Ты вообще видел меня? Что я такого смогу сделать в подобном состоянии?

— Нам просто нужно подгадать момент, Марк. Ты развяжешь меня, я устрою хаос в лагере, потом все мы сбежим. Тебя мы тоже не бросим здесь, можешь пойти с нами.

— Пойти куда? Я — разыскиваемый в этих краях преступник.

— В нашу деревню. Мы живём в горах, что на востоке, ближе к землям Мания, там тебя никто не станет искать. Ну а остальным… Им не обязательно знать о том, что ты сделал. Я клянусь держать это в тайне.

— Что ж, это может сработать… Но не сейчас.

— Когда ещё? — Он чуть повысил голос, чему ужаснулся и быстро огляделся, будто пытаясь увидеть что-то снаружи.

— Я слышал, что через несколько дней должно состояться какое-то новое дело. Наверняка какая-то часть разбойников покинет лагерь для его выполнения. Тогда у нас будет больше шансов.

— Но сестра… У неё может не быть этих дней…

— Не волнуйся, я постараюсь сделать всё, чтобы она осталась цела.

— Как скажешь, выбора-то у меня и нет…

Договорившись выждать подходящий момент, мы оба легли спать. Теперь можно не переживать об угрозе с его стороны. Заодно и вполне рабочая возможность сбежать появилась. Мне ведь как раз только и нужно, что спрятаться на неопределённый срок, а скрываться в горной деревушке явно приятнее, чем среди местного контингента.

С утра пораньше, пока все ещё спали без задних ног после вчерашней гулянки, а те редкие из них, кто встал, мучились похмельем, я уже хромал по лагерю. Первым пунктом назначения была кухня. Отсутствие всякой дисциплины сыграло мне на руку, ибо никто даже не подумал о том, чтобы присматривать за запасами еды, откуда я благополучно стянул несколько булок хлеба.

Далее я направился к яме. Там тоже все спали, но от изнеможения. Пришлось вылить на них ковш холодной воды, чтобы хоть кто-то проснулся. Очнувшиеся ото сна смотрели на меня непонимающим взглядом, они всё ещё не пришли в себя окончательно. Я сбросил им хлеб, попросив в первую очередь накормить детей и съесть всё это как можно быстрее, пока моего самоуправства никто не заметил. Голодные люди исполнили мои указания, заодно я сразу показал им, что настроен доброжелательно. В будущем то, что они запомнят меня с лучшей стороны может сыграть немалую роль в их решении меня приютить.

Также тихо и незаметно (что не удалось бы, не будь разбойники полнейшими разгильдяями по натуре) вернувшись в шатёр, я разбудил Артёма.

— Я покормил твоих людей, пока ты спал. — Сказал я.

— Спасибо…

— Не стоит, я ведь обещал.

Он слабо улыбнулся мне, я в ответ кивнул. Далее мы изображали наш обычный день: я бездельничал, наворачивая круги и прочие фигуры по лагерю, он молча следовал за мной с недовольным лицом. Пока что не было видно, чтобы кто-то готовился к походу, я даже начал несколько переживать о том, что недавний подслушанный мною разговор ни к чему не привёл.

К вечеру в лагерь прибыла группа ещё менее приятных с виду людей. Перед ними выстроили имеющихся пленных, они выбрали нескольких, заплатили и ушли. Артём едва сдерживался, наблюдая за этим. Я же лишь понимал, что это обстоятельство сильно ужимает нас в сроках.

В шатре Артём едва не накинулся на меня, заговорив обвинительным тоном:

— Вот о чём я говорил. — Бросил он мне.

— Среди тех, кого забрали, не было детей. — Парировал я.

— И всё равно, — не унимался Артём, — они забрали тех, кого я хорошо знал. Знакомо ли тебе, каково это, жить общиной настолько дружной, что каждый сосед тебе как брат?

— Нет. — Ответил я уже грубо.

— Конечно нет… Уж точно не тебе. Для тебя это просто незнакомцы, тебе плевать, что с ними сделают.

— Да, ты прав. Мне абсолютно наплевать.

Он смотрел на меня, широко раскрыв глаза и не зная, что ответить. Только открывал и закрывал рот, захлёбываясь то ли разочарованием во мне, то ли возмущением. Я продолжил:

— Повторюсь: я не тот славный парень, каким ты, быть может, меня видишь. Наше сотрудничество обоюдно выгодно, но не более того. Мы не друзья, не товарищи и не братья. Я помогу тебе спасти сестру и тех, кого спасти можно, но не жди от меня самопожертвований и прочих подвигов. Понял меня?

— Понял…

После этого разговора он начал смотреть на меня иначе, с долей отвращения. Уверен, что в его глазах я теперь всего лишь меньшее зло, с которым ему придётся смириться ради тех, кого он считает людьми по-настоящему достойными. Но да мне и без разницы, что он там считает. Мы сверстники только телами, жизненного опыта ему набраться ещё только предстоит. А под дудку идеалистов, рассказывающих о том, каким должен быть герой, я уже однажды сплясал, ничего хорошего из этого не вышло.

Когда я проснулся утром, Артём стоял надо мной, пристально разглядывая. Обычно так делают те, кто хочет посмотреть своей жертве в глаза напоследок.

— Что, всю ночь боролся с желанием меня убить? — Спросил я, поднимаясь.

— Скорее переосмыслил своё первое о тебе впечатление.

— М-м, и как оно?

— Похоже, что ты и правда хуже, чем я думал. Не могу сказать, что последний подонок, но… Точно не тот, кому хватит смелости быть героем.