В объятьях демона (СИ)

Стрельцов, окружённый Ежовым, Бочкиным и другими ребятами, что-то эмоционально рассказывал, кривляясь и жестикулируя. Не знаю, что они так бурно обсуждали, но, явно, не предстоящий зачёт. Ребята, как всегда, слушали его, раскрыв рот, и синхронно поддакивали.

У окна стояла вторая компания во главе главной Малефисенты. В её руках был какой-то журнал, перелистывая страницу за страницей которого она очень эмоционально комментировала, то и дело прикладывая журнал к себе. Под её чарами были почти все наши девчонки.

У соседнего окна обособленно держался Макарский со своей новой пассией, пришедшей, видимо, поддержать возлюбленного. Брэд Питт иногда поглядывал на Дубровину, которая нарочно, ему на зло, заливалась громким неестественным смехом, привлекая к себе не только внимание своего бывшего, но и студентов, проходивших мимо.

Мы втроём встали поодаль ото всех.

Только бы Дубровина меня не заметила, - молила я про себя. Ан, нет! Уже через минуту она своей дурацкой походкой, вытянув шею, как гадюка перед прыжком, направлялась в мою сторону.

- Привет! - улыбка у неё была на весь рот.

Меня аж передёрнуло.

- Привет! - скупо ответила я, надеясь, что она всё-таки отвяжется.

- Давно не виделись! - продолжала она глупо улыбаться.

- Это точно! - я старалась не смотреть на неё, уставившись в книгу, делая вид, что не до неё.

- Слышала новость? – при этих словах она закрыла мне книгу.

- Какую? – посмотрела я ей в глаза.

- Я выхожу замуж, - Дубровина сделала паузу, - за Истомина, - она повертела у меня перед носом тем самым журналом. - Вот, платье свадебное выбираю.

- Поздравляю! - еле выдавила я, пока ещё не осознавая смысла её слов.

- Да, летом свадьба! - не унималась Анджелина Джоли.

- Рада за тебя! - я вновь открыла книгу.

- Так что извини! – писклявым голосом продолжала та.

- За что? – я оторвала своё взгляд от книги.

- Ну, я же у тебя увела парня!

Уже всё внимание близстоящих было приковано к нам. Стрельцов даже бросил свой увлекательный рассказ и занял место в первых рядах.

- Не переживай! - я решила пойти ва-банк. - Это я его бросила.

- Как, ты?

- Он мне надоел! - я уже не могла остановиться. - Да, знаешь, скучно стало.

- Но как же… - Дубровина, видимо, не ожидала такого ответа.

- А вот так! Он мне больше не нужен, преспокойненько можешь забирать его себе.

Дубровина покраснела, было видно, что от злости она с ума сходила.

- И вот ещё что! - решила я отыграться напоследок. - Передай ему, что, если даже на коленях приползёт прощение просить, не прощу его.

- Как Крылова поставила тебя на место! – не выдержав, вмешался Стрельцов.

- Ты вообще заткнись! – бросила Дубровина в сторону Стрельцова. - А ты что сказала? – обращалась она уже ко мне.

- Я сказала, что мне тебя жалко. Ведь любит Истомин только меня. А без любви какой брак будет счастливым?! - я глубоко вздохнула.

- Что? А ну, повтори!

- У тебя со слухом проблемы?

Дубровина позеленела от ярости.

- Да я тебя… - при этих словах она подошла ко мне вплотную и схватила за волосы.

Я почувствовала дикую боль…. Она таскала меня из стороны в сторону, мне же казалось, что она вырвет мне волосы прямо со скальпелем…. Я вцепилась ей в ответ.

- Ай, больно, пусти! – вопила Дубровина.

- Нет уж! Сначала ты!

Стрельцов и его приближённые были рады такому повороту событий.

- Давай! Давай! – подзадоривал всех Стрельцов. - Ребята, делаем ставки! Кто ставит на Дубровину, кто на Крылову? – он бегал вокруг нас и тех, кто наблюдал за этой «битвой».

Казалось, собрался весь университет.

- Я ставлю сто рублей на Дубровину! - Ежов махал сторублёвой купюрой, закатываясь от смеха.

- А я двести на Крылову! - поддержал его Грибанов, вытаскивая из кармана деньги.

Некоторые не растерялись, достав телефоны, снимали нас на камеру.

- Ну, кто ещё? – Стрельцов вжился в роль крупье. - Не стесняемся! Делаем ставки!

Мы же с Дубровиной даже и не думали сдаваться, вцепившись друг в друга ещё сильнее.

- Ну, ребята, - скакал Стрельцов, - не робейте!

Не знаю, чем бы закончилось это шоу, если бы на шум не вышел из аудитории Лев Модестович - наш преподаватель по праву.

- Дубровина, Крылова? Вы что делаете? – очки Модестовича съехали на нос. - Выговор захотели? А ну, сейчас же прекратите этот балаган!

Услышав голос учителя, мы повиновались, расцепив руки.

- Проходите в аудиторию! - Лев Модестович протёр лысину носовым платком, который достал из кармана. - Давайте поживее! И ещё Ершова, Никитина, Калинкин и Грибанов.

Несмотря на устроенную нами драку в коридоре универа, Лев Модестович был в хорошем расположении духа, и вся группа получила «зачёт». Модестович, как все его называли, вообще считался самым добрым преподом в универе, несмотря на столь грозное имя. Он был похож на постаревшего Карлсона - маленький, пухленький, в клетчатом пиджаке и такого же цвета коротеньких штанишках. Ему только пропеллера не хватало. За доброту и понимание студенты его любили и уважали.

- Если бы не Модестович, я бы тебе все волосы выдернула! - сказала мне Дубровина на прощание при выходе из универа.