В объятьях льда

— Нет. — Она запустила руку в волосы, пальцы дрожали от желания, которого она прежде не испытывала. Да, Веры жаждали прикосновений. Но сейчас было что-то настолько первобытное, что вонзалось в неё когтём. — Я проснулась, и больше не лягу. Я позвоню, если что-нибудь случится.

— Кто-то нападает на тебя. — Что-то очень мрачное шевельнулось в глубине его глаз.

Она уже решила, что не будет убегать, но это не означало, что станет подчиняться каждому его требованию.

— Мне не нужна нянька. — Она сглотнула. — Иди. Глядя на тебя, я испытываю желание.

На бесконечную секунду показалось, что он не слышит. Затем развернулся на пятках и ушёл, как раз когда она протянула руку, чтобы коснуться странного тёмно-красного отблеска, который, как показалось, заметила сбоку на его лице.

— О, Боже. — Она боролась с обмороком, злясь на несправедливость. Бренна закатала рукава, нашла пылесос, переключила его на ручное управление и начала убирать мусор, который Джад не успел собрать.

Джад коснулся влаги возле челюсти и выставил пальцы перед собой. Бледно-красный цвет окрасил его пальцы. Он подумал, что порезался летящим осколком, но когда подошёл к зеркалу над раковиной, обнаружил что это не так.

Из его уха текла кровь.

«Диссонанс».

Его тело буквально боролось само с собой, обусловленность и сопутствующий контроль боли сталкивались с эмоциями, которые он не должен испытывать.

Он вытер кровь и провёл внутреннюю проверку. Разрыв зажил, тело автоматически использовало ту же технику, что и та, которая заставила его шрамы исчезнуть.

Но он знал, что с тем, что происходило внутри было не так. Скорее рано, чем поздно, ему пришлось бы подавить все грани эмоций, каждый проблеск страсти.

Потому что в противном случае его мозг выглядел бы так же, как у детей-гиен, которых он видел.

Окровавленный. Разорванный. Безвозвратно сломанный.

***

Спустя несколько часов безумной уборки Бренна обнаружила, что настроение испортилось из-за недостатка сна, отсутствия прикосновений и чувственной потребности, которая отказывалась исчезать.

Вероятно, не лучшее время планировать взлом, но она дала обещание. Поэтому, она с Дорианом оказалась во втором подвале бизнес центра Дарк Ривера.

Светловолосый страж несколько раз рычал на неё, но она только рычала в ответ.

— Ты делаешь всё неправильно, — произнёс он в четвёртый раз за час.

Бренна прищурилась.

— План в том, чтобы проникнуть внутрь, и не топать так громко, чтобы все, от Совета Пси до твоего дяди в Пафкипси, могли нас услышать.

— Где, чёрт возьми, вообще Пафкипси? — Дориан вторгся в её личное пространство, положив руку на её стул, и перегнувшись через плечо, чтобы посмотреть на экран.

Бренне не терпелось подраться после неудачной ночи, но должна поговорить кое о чём с Дорианом.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Какой? — Он нахмурился, постукивая по экрану и угрожая изменить путь, который она наметила. — Стоило пойти…

— Дориан.

Должно быть, он понял намёк в её тоне, потому что сел на стул рядом с ней, повернувшись так, чтобы видеть её профиль.

— В чём дело, малышка?

Лишь ему она позволяла называть себя так… она догадывалась, что Дориан, потерявший сестру из-за Энрике, видел в ней ещё одну младшую сестру.

Поэтому он вёл себя с ней так властно. Это более чем нормально для неё, потому что, хотя Дориана трудно понять, если он чем-то похож на Дрю и Райли, убийство его сестры опустошило его, прорвав защиту на сердце.

— Ну, Джад знает, но это всё. Не говори никому больше, ладно?

Он просверлил её пронзительным взглядом голубых, как у серфера, глаз.

— Не могу дать такое обещание, пока не узнаю, повлияет ли это на одну из стай.

— Не повлияет. — Оглянувшись через плечо, вновь убеждаясь, что никто не подслушивает, она повернулась обратно к стражу Дарк Ривер и просто спросила то, что нужно было знать.

— Как ты справляешься с тем, что не можешь перекинуться?

На лице Дориана отразилось удивление.

— Большинство людей ходят вокруг да около, словно боятся сделать больно. — Он говорил так, словно это нелепое беспокойство.

— Пожалуйста, скажи. — Она выдержала его взгляд. — Дориан, прошу.

Дориан всё понял.

— О, чёрт, милая. Этот ублюдок испортил тебе жизнь? — Протянув руку, он погладил её по волосам. — Насколько всё плохо?

От такой нежности на глаза навернулись слёзы.

— Я могу вызвать клыки и когти, но не в состоянии полностью перекинуться. Без потери силы, скорости или гибкости.

Дориан опустил руку и положил её на спинку стула.

— Я рос латентным — мне нечего было терять, — он говорил деловым тоном. — Но ты другая. Уверена, что это навсегда?

— Я не знаю. Но хочу подготовиться к наихудшему сценарию. — Чтобы её сердце не могло разбиться снова.

— Ясно. — На красивых чертах лица Дориана отразилась решительность. — Сначала тебе стоит перестать жалеть себя.

Она сглотнула, но не стала скрывать эмоции. Вот почему она спросила Дориана. Он, возможно, и видел в ней сестру, но из тех братьев, которые сразу всё расскажут.

— Ты выжила, — сказал он, — и не безнадёжна. Ты должна чертовски гордиться собой. Он пытался искалечить тебя, но не вышло.