В объятьях олигарха

— Кто он такой? Насколько опасно с ним связываться?

Владик кивнул. Задумчиво пережевывал бутерброд с икрой, прихлебывая темное пиво из высокой кружки. У меня аж слюнки потекли. Кофе и пиво — неравный брак.

— Тут еще нюанс, — добавил я. — Его сиятельство желают, чтоб я познакомился с нашим бизнесом.

— Теперь все?

— Нет. Они желают, чтобы я с их дочкой Лизонькой занимался грамматикой. Видно, неграмотная она.

После этих слов Владик осушил полный бокал водки. Я давно не видел, чтобы он так делал. Он был активным сторонником культурного пития. В отличие от меня. Мне где нальют, я и рад. Похоже, сильное впечатление произвели мои новости.

— Ты ее видел?

— Кого?

— Лизу.

— Где я мог ее видеть? А что она? Особенная?

Владик сделался предельно серьезным.

— Вот что я скажу, старина, ты даже отдаленно не представляешь, куда лезешь. И никто не представляет. Это, милый мой, дела тьмы.

Я решил, что Владик по давней традиции меня разыгрывает, но что–то в его тоне настораживало. Да и глаза подернулись ледком, как у покойника.

— Не темни, Влад. Я ведь не пиво приехал пить.

…Открылись диковинные вещи. К примеру, всем было известно, что люди из окружения господина Оболдуева имели обыкновение исчезать бесследно. Так, минувшей осенью канул в воду коммерческий директор одной из его многочисленных фирм, некто господин Загоруйко, известный на Москве как Жора Попрыгунчик. Не раз они с Оболдуевым вместе появлялись на телеэкране, где обычно философствовали о благе для матушки-России капиталистического уклада. Писали, что господин Загоруйко отмыл для хозяина через офшоры несколько миллиардов, в частности из тех, которые МВФ давал в долг. Пропал Загоруйко без всякого скандала, просто промелькнула информация, что уехал, дескать, стажироваться в Штаты, как все они уезжают периодически, включая членов правительства, — и с концами.

То же самое с последней подружкой Оболдуева Зинкой Ключницей, точнее Зинаидой Петровной Потешки- ной, примадонной Большого театра. Ключница в «Мазепе» — это роль, которую купил для нее Оболдуев, * отсюда и прозвище. Зачем прелестную девицу потянуло на оперную сцену — трудно сказать. До того, как вскружить голову Оболдуеву, Зинуля была звездой стрипварь- ете на Арбате — худо ли! Но — потянуло. Амбиция — мать прогресса. Может, сказалось то, что Оболдуев запретил ей оголяться на людях в варьете. Он все делал солидно. Купил Ключнице трехкомнатную квартиру на Садовом, провел в Думу, где она возглавила подкомитет по культуре и туризму. Она действительно была женщиной достойных качеств, хотя полностью так и не избавилась от повадок стриптизерши. Выказывалось это в мелочах, искушенному глазу, впрочем, заметных. То у Зины, вроде случайно, спадала бретелька платьица от Диора, то некстати вываливалась наружу грудь. Но все это лишь придавало пикантности ее публичным выступлениям. Естественно, телевизионщики в ней души не чаяли и приглашали практически на все шоу, включая такие серьезные, как «Под столом». Ее любимым коньком было раннее половое воспитание подрастающего поколения. Самым упертым домостроевцам она в два счета, ссылаясь на западных авторитетов, могла доказать, что все комплексы, заключенные в человеке и преждевременно сводящие его в могилу, имеют в своей основе всего лишь две причины: либо раннее изнасилование, либо пренебрежение к занятиям мастурбацией.

Зина Ключница, цвет и гордость всех московских тусовок, исчезла так же внезапно, как и Загоруйко, но в отличие от него, уехавшего якобы на стажировку, про нее пустили слух, что она отправилась рожать в Англию (чтобы сразу получить двойное гражданство), да так и рожает там третий год.

Эти двое — из крупняков, мелочовку и считать не пересчитаешь. То есть таких, как мы с Владиком. Немного я был ошарашен этими сведениями. Оболдуев — и фамилия какая–то зловещая, вызывающая смутные книжные ассоциации с врагом рода человеческого.

— И что ты об этом думаешь? — спросил я. _г Владик после долгого говорения раскраснелся, а от водки слегка забалдел. Тут к нам за столик некстати подсела длинноногая девица с зелеными волосами, как ведьма, но при других обстоятельствах я бы не отказался с ней поближе познакомиться.

— Влад, — сказала ведьма. — Ты сволочь.

— Я знаю, — грустно признался Владик, у которого всегда были сложные отношения с ведьмами. — А почему я сволочь, Нателлочка?

— Ты обещал!

— Что обещал? У тебя же вроде Ванька Прошкин в кавалерах.

— Дурак, я не про это. Ты обещал поставить фельетон в субботний номер, а сейчас мне сказали, что его вообще вдвое сократили и перенесли на вторник.

— Кто сказал?

— Не придуривайся, Влад. Со мной такие штучки не проходят. Хочешь, чтобы все про тебя узнали?

Владик испугался.

— Нет, не хочу… Девочка моя, но ведь это очень взрывной материал. Если его поставить в субботу, он спалит весь номер. Люди устали от потрясений. У тебя там труп плачет в канализации. Причем детский. Какой же это фельетон?

Девица посмотрела на меня, почесала коленку.

— Вы тоже журналист?

— Нет, — сказал я. — Я у Влада на содержании. Вроде приемного сына.