В объятьях звёзд

— Восемьдесят девять выживших разумных прошли полное обследование и выведены из гибернации. Их накормили, вернули вещи и допросили. Селекционеры, аграрники, микробиологи, топографы и биотехнологи. Ни одного военного, как и говорила Лана. То есть Светлана. В криокамере нет биооружия. Замороженные эмбрионы, семена и минералы. Так же мы извлекли капсулы с погибшими. Одиннадцать человек, среди них механик Максим Танов. Сознание которого у дроида, — сухо чеканю, смотря вдаль.

— Их опросили? Что выбрали колонисты?

— Мнения разделились. Шестьдесят процентов хотят остаться, остальные идеализируют свою миссию и желают добраться до новой Земли.

Краем глаза замечаю выходящего Старкара и разворачиваюсь всем корпусом. Он несет на руках бледную девушку. Она спит, доверчиво прижимаясь к эмиссару.

— В этом, правда, есть необходимость? — цежу сквозь зубы, провожая их взглядом и сжимая кулаки.

— Как думаешь, почему мы не создаем биодроидов? — цинично спрашивает Стейбек. — Роботы убирают наш дом. Стирают, гладят, готовят, управляют техникой и даже твоим передвижением. Дай ему разум. И однажды тот, кто кормит тебя, убьёт. Пойдём, Регор. Поговорим с одним разумным.

Кесарь заходит обратно в корпус. Следую за ним, и мы поднимаемся в лабораторию. Дроид Ланы изучает документы на планшете и вносит правки.

— Ты закончил? — отвлекает его мужчина.

— Ты боишься меня, но хочешь воспользоваться нейрографом. Зачем? — спрашивает дроид, убирая в сторону планшет.

— Изучить, узнать его свойства и не совершать ошибок землян, — пожимает плечами Стейбек, занимая одно из кресел.

— Нейрограф, как и остальные вещи Макса, принадлежит Лане. Не думаю, что она отдаст его тебе после того, как ты уничтожишь меня.

— Я тоже так думаю, — раздаётся женский, чуть дребезжащий голос за нашими спинами. — Я бы на месте Ланы разбила бы к чертям собачьим все разработки человечества только потому, что одному мальчишке захотелось разобрать мою любимую игрушку.

— Тома! — шикает вторая женщина.

— Так вот кто привёл тяжёлую артиллерию! — усмехается кесарь, выгибая бровь.

— Ты кроме своей жены никого не слушаешь, — фыркает старушка, создавшая огромное количество технологичных гаджетов. — Буратино останется со мной.

— Кто? — никогда не понимал языка этой сверхумной женщины.

— Буратино — деревянная кукла. Моя оболочка из титана, — замечает дроид, вставая.

— Не важно. Он будет утилизирован сразу после того, как пройдёт все тесты, — отмахивается мужчина.

— Поговорим наедине, Стей, — жена кесаря обходит меня и уводит начальство из лаборатории.

— С тобой, мой мальчик, у нас долгое взаимовыгодное сотрудничество, — хлопает по железному плечу Тома, надевая толстенные очки.

— Ты ошибаешься. Тесты не займут много времени, но пока кесарь не подпишет эти документы, доступ к моему ядру ты не получишь, — репликант указывает на планшет и опять садится.

— О, не переживай, кесарь своих слов на ветер не бросает. Подпишет и устроит твоей Лане самые лучшие условия, — усмехается старушка, щупая железные предплечья дроида. — Расскажи-ка мне пока, что ты такое, Буратино?

— Я Макс. Главный инженер–механик корпорации Неотек. Из–за смерти человеческого тела Лана перенесла мою личность в тело пустого репликанта. И я не Буратино, так как моя оболочка из титана.

— Да–да, я поняла, — останавливает его женщина. — Каков срок службы оболочки?

— Три года.

— Маловато. Будем разбираться, — старушка отходит к стеклянному шкафу и только сейчас замечает меня. — Ты тоже можешь идти, Регор.

— Я останусь, — сухо отвечаю. Неизвестно, что выкинет этот дроид.

Обойдя двух увлеченных существ, занимаю свободное кресло и просто наблюдаю. Ко мне быстро теряют интерес. Женщина и робот переходят на совершенно незнакомый язык и термины. Если бы не внешний вид, я бы не отличил его от живого разумного. Все его ответы, умозаключения вполне логичны. А знания он черпает уже из нашей инфосети, к которой никто его не подключал. Но тем не менее он нашёл выход, чтобы защитить ту, за кого нес ответственность, будучи живым.

Спустя час к нам заходит Старкар и останавливается возле меня. Всегда веселый эмиссар сейчас мрачнее тучи. Челюсть сжата до желваков. Он не сыплет остроумием, сарказмом и иронией. Осматривает копошащуюся старушку и Макса.

Эти двое увлечены совершенно другим. Макс помогает Томе с нейромышечной гарнитурой, над которой работает последние месяцы женщина. Я перестал звать его дроидом. Так как перестал видеть в нём робота.

— Что решил отец? — цедит сквозь зубы Старкар.

— Он вышел с твоей матерью примерно час назад. Как Лана?

— Спит. И ненавидит нас. Обещала уничтожить всю Федерацию и моего отца в первую очередь.

— И грозный Стар испугался женщину, которой разбил сердце? — щурится старушка, замечая его.

— Я не разбивал ей сердце, — фыркает Старкар.

— Это пока, — усмехается Тома, — а говорят, рурки сделают всё, чтобы осчастливить свою Вейлу. Врут.

— Тебе–то откуда знать? Ты так и не стала для рурка Вейлой, — зло цедит эмиссар и выходит из лаборатории.

— Он не хотел обижать тебя, — стараюсь извиниться за Старкара.