В объятьях звёзд

— Пару минут назад, — шумно вздыхает, пятернёй в волосы зарывается, кожу на затылке массирует и, кажется, усиливает температуру своего тела. Щёку печет, и воздух буквально искрится.

— А остальные?

— Волну сдерживают. Мама немного злится, что мы прячем тебя от неё и что папарацци нас преследуют. Ты есть не хочешь? Я зверски голоден, — перепрыгивает с темы на тему мужчина.

Не успеваю ответить. Как только кабина останавливается, Марс опять на руки подхватывает и выносит в светлый коридор. И только в пустынной столовой опускает на диванчик. Скидывает боты вместе с носками. Присаживается на корточки и надевает на меня свои носки.

В груди разливается тёплая патока к этому совершенно несерьёзному, наглому, но заботливому увальню. Я всхлипываю и губу закусываю. Марс вскидывается, снизу вверх смотрит, брови хмурит. Поддавшись порыву, обнимаю крепко за шею и целую сама.

Правда, долго управлять поцелуем мне не дают. Тут же перехватывают инициативу. Властно. Медленно и почти нежно. Он будто смакует мои губы. Наслаждается и растягивает удовольствие. Языком оглаживает, губами мнёт. И шумно дышит жаром, разгоняя возбуждение в крови.

— Что сделал Ансер? — строго спрашивает парень, чуть отстранившись.

— Ничего ужасного, — качаю головой и отворачиваюсь к окну, занавешенному картиной луга.

Я ведь знала, что Ансер неотёсанный грубиян. Он десять лет крутился среди бандитов. И рядом со мной старается не материться. Это тоже замечаю. Слышала же, как он общается с остальными. Там, если из диалога мат убрать, останутся одни местоимения. К тому же мужчина давно ещё сказал, что воспитанию не подлежит. Его только таким принимать. Да и не хочу я его менять. Я в Ансера влюбилась именно в такого: бандита, грубияна и нахала. И всё же сейчас его слова задели меня и обидели.

Так и не дождавшись ответа, Марс поднимается. Надевает боты на голые стопы и отходит к автомату с быстро приготавливаемой едой. Двигаюсь к углу дивана, поджимаю под себя ноги и натягиваю футболку на колени, полностью закрывая себя.

Марс ставит на стол подносы. Три чашки с горячим ужином, кофе, салат и хлеб.

— Я только кофе буду, — подаю голос и тут же получаю кружку горячего напитка. Парень садится рядом, прижимаюсь к его боку, с улыбкой наблюдая, как он вокруг себя раскладывает большие чашки. — Ты это всё сам съешь?

— Угу, с утра ничего не ел, — бубнит он и совершенно не аристократично набрасывается на еду. Глажу его по плечу, с умилением наблюдая за принцем. Такой он простой и в то же время непростой.

Не отвлекаю голодного мужчину, боком поворачиваюсь, прислоняюсь к его боку. Чуть съезжаю, удобнее полулёжа устроившись. Можно сказать, прячусь в уголке за мощным телом Марса. Грею ладони об кружку кофе и дремлю. Всё-таки не выспалась.

— Проваливай, Сер! — рявкает тихо моя нечаянная подушка.

Вздрагиваю и просыпаюсь. Вот это я отключилась. Благо Марс бокал из рук отобрал, иначе бы облилась сейчас. Лежу всё там же, в своём укромном уголке. Правда, голова покоится на коленях брюнета, а его горячая ладонь на моей оголённой попе. Нахал! Одёргиваю футболку и барахтаюсь, пытаясь подняться.

— Заглохни, Марс, я с женой пришёл поговорить, — глухо отвечает второй брюнет и двигает свободный стул, издавая ужасный скрип.

— Жена не хочет с тобой сейчас говорить, — бурчу и, наконец, сажусь. Укрываю своим временным «платьем» коленки и перевожу взгляд на мужа.

— Придётся, Лапуль. Вываливай претензии. Я в этих женских штучках не шарю, — Ансер кладёт на стол сцепленные в замок руки и пристально смотрит на меня. Серьёзный. Собранный. И даже немного сердитый.

— Твоя грубость и наглость иногда переходит все рамки приличия. Для меня неприемлемы такие отношения. Я не одна из твоих девок и требую к себе уважения. Как бы я тебя ни любила, терпеть хамство в свой адрес не буду. Пойдём, Марс! — высказавшись, пихаю младшОго в бок.

Принц сноровисто поднимается и помогает выбраться из закутка. Вот только далеко уйти у нас не получается. Грохот упавшего тела останавливает. Вздрогнув, разворачиваюсь. Ансер лежит на боку возле нашего стола и сжимается, стараясь подавить конвульсии.

— Сер! Что случилось?! — падаю рядом с мужем, ловлю голову, чтобы не бился об мраморный пол.

— Крылья, — хмыкает Марс, возвышаясь над нами. — Ты в любви ему призналась, Огонёк.

— Что? Нет, я… — зажмуриваюсь сильно-сильно. Совсем забыла об этой особенности рурков. Только я не признавалась в любви. Не признавалась же? Так, к слову пришлось. Это что получается? Я вправду люблю Ансера? И он меня любит? Ну да, брюнет шептал слова любви во время нашего бурного секса. Но в тот момент я практически не слушала его страстный шёпот.

— Ни разу не считал тебя одной из девок, — хрипит Ансер, перестав трястись, и откатывается на спину. Устраивает голову удобнее на моих коленях. Не дёргаюсь. Глажу по лбу, стирая капли пота. — Ты очень чистая, светлая, нежная и мне тебя безумно хочется запачкать. Не обижайся, Лан. Не обещаю исправиться, но постараюсь. Веришь?