В объятиях демона

Гейб пронзает Люка стальным взглядом, отчего вдруг на лице Люка появляется неуверенность.

— Я никогда не знал наверняка, — наконец говорит он. — Мне было известно только, что я должен отметить ее душу.

— Хм, наверное, Бехерит очень уж верит в твои силы, — с сарказмом отзывается Гейб.

Люк готов убить Гейба взглядом.

— Заткнись, черт побери. Не мое дело знать это.

Но затем он смотрит на меня в объятиях Гейба и опускает взгляд к полу.

— Какие мы ранимые, — немного смягчившись, произносит Гейб. — Однако у тебя есть неплохая догадка.

Люк кивает, но ничего не говорит.

Гейб притягивает меня к себе сильнее.

— Фрэнни, ты особенная. У тебя есть особенные… умения. Кое-какой дар, за который обе стороны готовы на убийство — в буквальном смысле, только чтобы заполучить его.

— Обе стороны — в смысле, рай и ад?

Гейб кивает.

— Нет у меня никакого дара.

— Есть. — Он переводит взгляд на Люка.

Взгляд Люка осторожно перемещается с пола на меня.

— Фрэнни, ты видишь кое-что.

— Не знаю, о чем ты.

— У тебя есть предвидение… те образы. Халиб, отец Тейлор. Ты знала.

Мое горло сжимается, когда я вспоминаю об этих кошмарах — о том, что видела, перед тем как это происходило. Лица, следующие за молнией в моей голове: Мэтт, бабуля, Халиб, мистер Стивенс и многие другие.

Гейб отодвигается и смотрит мне в глаза.

— Но есть еще кое-что. Поважнее.

Я снова смотрю на Люка, на моих глазах побледневшего как смерть. Он медленно качает головой. Гейб поднимает на него взгляд и кивает.

— Подчинение… — шепчет Люк, хмуря брови так, будто у него внезапный приступ головной боли. Затем опускает голову и потирает переносицу. — Дьявол правый…

— Что? — говорю я. По спине бежит холодок, и Гейб привлекает меня ближе.

— Гитлер, Моисей… что у них общего?

Я сейчас не в состоянии разгадывать головоломки.

— Просто скажите, что происходит. — Я сама стыжусь своего слабого голоса.

— Ты ведь знаешь историю Моисея. У него была способность заставлять людей слушать: подчинять своей воле их мнения, мысли. До тех пор не было никого подобного ему. Когда Люцифер увидел, что именно может Моисей, как Всевышний работает с его помощью, он понял, что облажался. И когда появлялся кто-то с подобными способностями, Люцифер боролся, больше не желая оказаться поверженным. К слову, приемы он использовал грязные, — говорит Гейб, сердито глядя на Люка. — И победил. Мы все знаем, что произошло в нацистской Германии. До нынешнего времени больше не было никого с подобной силой. — Он многозначительно смотрит на Люка, затем снова на меня. — А теперь — ты.

Я смотрю на Люка, стоящего с широко распахнутыми глазами и приоткрытым от ужаса ртом.

— Послушай, вот в чем дело. Если они заполучат тебя… — Гейб легонько кивает в сторону Люка, — повлияют на тебя, то ты — Гитлер, правда, еще хуже. Если останешься с нами, ты — Моисей. Твоя сила будет лишь крепчать. — Он стискивает зубы и качает головой. — Фрэнни, ты ведь не настолько наивна, чтобы верить, что по своей натуре люди добры.

Я чувствую себя крохотной и ничтожной, а все, что я знала раньше, что было реальным, исчезло. Меня одолевают сотни тысяч вопросов, но я не могу собрать их воедино — и задаю лишь один.

— Почему сейчас? — слышу я свой шепот.

— Теперь ты сама по себе. Когда ты была маленькой, мы еще могли набросить на тебя Покров, уберечь от их радаров. — Он бросает взгляд на Люка. — Но не теперь.

Мой голос по-прежнему напоминает хриплый шепот. Но я не могу ничего поделать.

— Что вы хотите от меня?

Он ведет пальцем по краю воротника, до груди, и останавливается над сердцем.

— Просто следуй своему сердцу. Делай то, что правильно.

Не узнавая себя, я мрачно усмехаюсь.

— Я не святая.

— Я этого и не говорил. Но нравится тебе это или нет, такова твоя сущность. А моя обязанность — быть рядом и помогать, когда тебе понадобится.

ЛЮК

Когда говорит Габриэль, я понимаю, что он прав. Именно это я увидел в душе Фрэнни. Вот почему Бехерит послал меня на ее поиски, и вот почему она так нужна владыке Люциферу, что он готов ради нее нарушить пару правил.

Она выглядит потрясенной — глаза, как у перепуганного оленя в свете фар.

— Вы, парни, выбрали не ту сестру. Должно быть, вы путаете меня с Грейс.

Габриэль зарывается лицом в ее волосы.

— Ты уже пошатнула равновесие. Ты, Фрэнни. Не Мэри, не Кейт, Грейс или Мэгги. А ты. Если у тебя хватило сил, чтобы преобразить этого недотепу… — он смотрит на меня, — тогда представь, что ты можешь сделать в царстве смертных. Ты уже изменила многое, даже не зная об этом.

Я утыкаюсь спиной в стену, будто меня толкнули, а ноги больше не держат. Сползаю по стене и сажусь на пол.

Подчинение.

У Фрэнни есть дар подчинения. А если то, что Габриэль имеет в виду, правда, то ее силы не ограничиваются миром смертных. Как он говорит, именно дар Фрэнни изменил меня — создание ада. И не только мое сознание, но и физический облик. Как такое возможно?! Даже силы Моисея не распространялись на небожителей или адских тварей. И если так, то она сможет подчинить своей воле не только толпы людей. Она имеет силы, превышающие мощь владыки Люцифера. Она может изменить облик рая и ада.