В объятиях демона

Это и есть рай.

ФРЭННИ

Во сне мы с Люком танцуем под звездами — кружась и смеясь, словно мы одно целое, словно разделяем одно тело. Он повсюду — внутри и снаружи меня. Его прикосновение просто божественно, оно заставляет меня стонать от удовольствия. Я хочу находиться так близко к нему всегда — умереть прямо здесь, в его руках.

— Фрэнни, — тихонько зовет меня Гейб.

Я открываю глаза, пытаясь приспособиться к яркому свету и прийти в себя. Мы по-прежнему в приемной больницы, а я прильнула к груди Гейба.

— Фрэнни, проснись, — говорит он, приглаживая мои опаленные и спутанные волосы.

Жалящая боль в плече и запах паленых волос говорят, что все это не было лишь дурным сном.

— Фрэнни? — повторяет Гейб.

— Да, я не сплю. Можем мы поехать домой? Пожалуйста? — бормочу я ему в грудь, и слезы обжигают мои опухшие глаза.

— Эй! — Гейб приподнимает мою голову за подбородок. Он улыбается, а в искрящихся голубых глазах больше нет боли.

— Что такое? — спрашиваю я. — Что случилось? — Я поворачиваюсь к улыбающемуся доктору в зеленой больничной форме.

— Ваш друг уже не в реанимации, — говорит доктор. — Я действительно не могу объяснить этого, произошло просто какое-то чудо. Его привели в сознание в «скорой помощи», но он был в очень плохом состоянии. Мы надолго потеряли его на операционном столе, но потом смогли вернуть. Удивительно, что он выжил…

— Что… что вы говорите? — В моем голосе звучит отчаяние.

— Похоже, с ним все будет хорошо. Мы узнаем наверняка в следующие несколько часов. Продолжайте молиться.

Мое сердце разрывается на миллион кусочков, а дыхание учащается. По щекам ручьем текут слезы, я с трудом дышу и утыкаюсь лицом в ладони.

О боже. Люк.

ГЛАВА 23 НА ЧЕСТНОМ СЛОВЕ И НА ОДНОМ КРЫЛЕ

ФРЭННИ

Наконец утром мне позволяют навестить Люка, но я даже не могу взглянуть на него. Я знаю, что должно произойти. Последние два дня я мучилась лишь этими мыслями. Я слепо смотрю из окна на туман, придающий всему призрачный, расплывчатый вид. Знаю, он ждет от меня каких-то слов, но я не доверяю своему голосу. Делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться на том, что мне нужно сделать.

Я прижимаюсь лбом к стеклу.

— Доктор не говорил, что обнаружил что-нибудь… странное, когда копался в тебе?

— Нет.

— Тогда, полагаю, ты теперь человек?

— Думаю, да.

Я не могу дышать. Мне нужно поскорее выбраться отсюда. Я, не оборачиваясь, иду к двери.

— Мне, пожалуй, пора.

— Фрэнни, поговори со мной. — Отчаяние в его голосе заставляет меня остановиться.

Я поднимаю руку к лицу, пытаясь скрыть следы слез. Медленно поворачиваюсь к Люку, и выражение его лица чуть не убивает меня. Как я могу сделать это? Откуда взять силы? Я утыкаюсь взглядом в пол.

— Скажи, о чем ты думаешь? — спрашивает Люк, и мои глаза снова наполняются слезами.

— Думаю, что нам не стоит быть вместе. Я плохо на тебя влияю.

Он с облегчением вздыхает. Когда он говорит, то даже не пытается скрыть улыбки в голосе.

— Ты? Ты плохо влияешь на меня?!

Не верю, что он издевается надо мной, принимая всю ситуацию за пустяк. Внутри вспыхивает ярость, которая прорывается и в голосе. Я перевожу взгляд с покрывала на Люка.

— Тебя чуть не убили из-за меня. Ты был бессмертным, а я забрала это. Если бы не я, ты бы жил вечно.

— Вечная жизнь — это не так уж классно. Мне достаточно той вечности, что я уже прожил.

— Это лишь слова. — Я отворачиваюсь, пытаясь прояснить мысли и взять себя в руки.

Он дотягивается до моей щеки и поворачивает мою голову к себе.

— Фрэнни, посмотри на меня. — Я нехотя перевожу на него взгляд. — Ради этого чувства… — он хлопает себя по груди, — я бы все отдал. Мое бессмертие — слишком малая плата за это. Но у меня нет ощущения, что я платил за что-то, скорее меня наградили самым ценным из всего, когда-либо кем-либо желаемого. — Слезинка скатывается с моих ресниц, и он смахивает ее. — Ты любишь меня. Чего еще я могу просить?

Горячие слезы обжигают мои щеки. Я наклоняюсь и целую его.

— Не обращайте на меня внимания.

Внезапно — буквально из воздуха — на стуле рядом с окном появляется Гейб, сидящий с ангельским видом.

Люк сердито смотрит на него через мое плечо.

— Пора бы прекратить это. Разве мама не говорила тебе, что невежливо входить без стука?

И тут меня осеняет. Я знаю, что должно произойти.

Я вскакиваю с кровати, чувствуя необыкновенную легкость. Иду к Гейбу, беру его за руку и тяну со стула.

— Нам нужно поговорить.

Я вытаскиваю его из комнаты под обеспокоенным, но ироничным взглядом Люка, и в коридоре мы садимся на скамейку. Я упираю локти в колени и опускаю голову на руки.

Гул в больнице — монотонный «белый шум», что вполне типично для этого места, и я сосредотачиваюсь на нем, чтобы остановить кружащиеся в голове мысли. Вплетаю пальцы в волосы и смотрю в пол.

— Ты хочешь отметить меня для рая.

— Да, — говорит Гейб.

— И они перестанут преследовать меня, если ты сделаешь это.

— В конце концов — да.

— Но мне нужно простить себя.

— Да.

Я поднимаю голову, удивленная, какой легкой она кажется.

— Я предлагаю тебе сделку, — говорю я, а с души как камень сваливается.