В объятиях Кали

Миссис Бейнс оставила Кимберли одну в детской, а сама пошла приготовить себе чашечку чая. Она попивала его, сидя перед телевизором, когда в гостиную влетела Кимберли – рот до ушей, кончик носа – в пластилине.

– Бабушка, посмотри, что у меня получилось!

– А-а, – сказала пожилая дама. – Меня приглашают присутствовать при торжественном завершении работ. Иду-иду. Самой не терпится поскорее взглянуть.

Но войдя в детскую, бабушка Бейнс испуганно заморгала. На рабочем столике Кимберли стояла вылепленная фигура зрелой женщины с пышным бюстом – высотой почти два фута. Выражение ее лица, нацарапанного на пластилине острым концом карандаша, было на редкость злобным. Но самое странное – количество рук.

Их было пять.

– А почему у нее столько рук, Кимберли? – осторожно спросила миссис Бейнс.

– Так ей легче будет отращивать другие, неужели не понятно? – удивилась Кимберли.

– Ах... вот как, – улыбнулась миссис Бейнс. – Она... очень мила, дорогая.

В пластилиновой фигурке было нечто, что вызвало у пожилой дамы приступ неопределенного отвращения. Но ее вылепила Кимберли, а ребенка нельзя стеснять в самовыражении. Может, как-нибудь позже сама миссис Бейнс незаметно придаст этому лицу улыбку и сделает его посимпатичнее, пририсовав очки.

– Она просто прекрасна, – в восхищении произнесла Кимберли. – Это моя подруга.

– А у твоей подруги есть имя? – поинтересовалась миссис Бейнс.

– Да. Ее зовут Кали.

– Чудесно, – сказала миссис Бейнс. – А не поесть ли нам теперь мороженого?

– О, да, – согласилась Кимберли и, вложив ладошку в бабушкину руку, вышла с миссис Бейнс из детской.

Солнце село, и комната погрузилась в темноту. А на детском рабочем столике над карандашами, бумажными куколками и размазанным по столу пластилином возвышалась розовая фигурка, у которой только что начала пробиваться новая рука.