В объятиях медведя

— Я не умею готовить, - чуть громче выдохнула я.

— Не страшно, - мужчина рассмеялся и, сжав мою голову в своих огромных ладонях, притянул к себе, уперевшись лбом в мой лоб. - Научишься, Марья. Это не беда. Я тебя научу всему. Разве это повод грустить?!

Я подняла на него взгляд.

— Это стыдно, в моём возрасте не уметь приготовить кашу, - пристыдила я себя. Мне было откровенно не по себе: мужчина умеет по хозяйству больше меня. Стыдоба. Позор мне.

— А она у тебя была, каша эта? Было с чего кашеварить-то? - Бьерн задавал правильные вопросы, и, казалось, всё знал о моей прошлой жизни.

— Нет, я уже и не помню её вкус, - пробормотала я.

— Улыбнись мне, девочка, и я дам тебе всё: вкусную сытную еду, тёплую постель, добротный дом и защиту.

— А любовь? - эти слова сами вырвались, я бы и рада прикусить язык да поздно уже.

— В избытке, - заглядывая в мои глаза, выдохнул оборотень и улыбнулся шире, - я буду любить тебя, как никто иной не сможет. Веришь?

Смущённая его словами, только и смогла, что тихо выдохнуть "Да". Но мужчина услышал. Притянув меня ещё ближе к себе, он нежно коснулся моих губ в лёгком почти воздушном поцелуе.

— Всё у нас с тобой будет, Марья. Главное, убраться отсюда подобру-поздорову. Ты ведь не сбежишь больше? Правда?

— Нет, - смотря в его чистые карие глаза, не могла лгать или что-либо скрывать. - Я сделала глупость и поняла это. Без тебя не будет у меня будущего. Не выживу, сгину. Моя жизнь в твоих руках.

Мужчина, заключив меня в крепкие объятия, убаюкивал как дитя.

— Я очень испугался, перчинка, когда не обнаружил тебя и твоих вещей. Никогда так не боялся. Эта часть леса кишит лесными, которых изгнали из селений. Тут много человеческих охотников. Они рыскают день и ночь по дебрям и пытаются найти твой след. Не уходи от меня больше, малышка, там тебя ждёт лишь смерть.

— Я знаю, - подняв руку, я нежно погладила его по небритой щеке, сама от себя смелости такой не ожидала.

Бьерн ослабил объятья и, поймав мою ладонь, прижал её к своим губам. Его взгляд блуждал по моему лицу, смущая.

— Ты такая сладкая хрупкая девочка. Мне на тебя даже смотреть страшно, кажется, что ты от ветра переломишься. Пойдём, я покормлю тебя, затем ты выпьешь травяной отвар и поспишь. В твоём случае, лучшее лекарство - это сон и хорошая пища. Я всё это дам тебе, только прими меня как своего мужчину.

Подняв меня на руки, Бьерн подошёл к импровизированному столу и, как прежде, опустился на пол, усаживая меня себе на колени. Придвинув тарелку с дымящимся бульоном, он вручил мне большую ложку.

— Ешь, моя малышка, набирайся сил.

Зачерпнув бульону, отправила его в рот. Как же вкусно. Я быстро работала ложкой: голодная, не в силах была заставить себя кушать медленней. С тоскою глянув на опустевшую тарелку, подняла взгляд на мужчину.

— Мясо, - он поднёс мягкий кусочек к моему рту. Я осторожно взяла его губами, нечаянно коснувшись языком его пальцев. В глазах оборотня вспыхнул красный огонёк. Хищно усмехнувшись, он принялся кормить меня с рук, выбирая самые постные кусочки.

Наевшись, я довольно улыбнулась. Не помню, чтобы хоть раз после смерти отца, я испытывала это чувство. Еды мне обычно хватало ровно настолько, чтобы живот сильно не болел от голода. Выпив отвар с привкусом полыни, положила отяжелевшую голову на плечо оборотня.

Он не пугал меня более. Наоборот, прикрыв глаза, представила каково это — быть любимой женщиной такого мужчины. Вздохнув, осознала, что, наверное, это было бы чудесно: красивый, сильный, заботливый.

— Сейчас, малышка, я уложу тебя, и ты поспишь, - услышала я тихое от него.

Бьерн встал со мною на руках и перенёс меня на подстилку из еловых ветвей и укрыл одеялом.

Но сон почему-то не приходил. Я тихо лежала, согретая и сытая, и наблюдала, как мужчина перебирает наши вещи. Вынув из мешка свои штаны, он приложил их к моим единственным протёртым колготкам, что-то измерил  и безжалостно принялся резать штанины, перекраивая. Потом в ход пошла и толстая игла. На моих глазах меховые мужские зимние штаны становились уже и короче.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Зачем ты портишь свои вещи? - шепнула я, боясь поверить в свою догадку.

— Нам две недели идти, - пробурчал он. - Осень сдала свои права, на улице метель играет. Завтра поутру всё снегом занесёт. Тебе нужна хорошая одежда. То, что я у тебя нашёл - никуда не годится.

Переведя взгляд на его сумку, увидела там рубашку и пару носков. Неужели он всё это перешивать будет?!

Глава 11.2

— И тебе не жалко? - тихо спросила я.

Никто никогда не предлагал мне вот так просто ничего своего. А тут столько заботы. За что? Что я такого сделала для этого мужчины, что он носится со мной, как с фарфоровой статуэткой.

— Мне жаль, что я не могу найти для тебя большего, - нахмурился Бьерн. - А тряпья у меня хватает. Доберёмся домой, я тебя одену с иголочки. Будешь у меня самая нарядная в округе.