В объятиях орка (СИ)

Одни боги знают, как я сдержалась и не выдала себя! Вот почему они все так относятся к Ирвишу? Он ведь старается для племени не меньше Арвинга. Производство молочной водки существенно увеличило казну. Работники его гальда улучшили свое материальное положение на зависть остальным. К тому же Ирвиш сильный маг, который верно защищает стан в случае опасности. Отчего столько презрения, а порой и открытой ненависти, я понять не могла.

Если перевод слова «ксакани» по контексту был более–менее понятен, и я провела параллель с «дурой», то «авали» меня заинтересовало. Все время, пока стирала, повторяла в уме незнакомое слово, чтобы не забыть и правильно произнести его при встрече с вождем. Он уже привык, что каждое наше занятие начинается с таких вот загадок, поэтому с улыбкой ждал от меня очередного вопроса. На этот раз он орку не приглянулся. Вождь нахмурился и не спешил отвечать.

— Это что–то плохое?

Он качнул головой.

— Авали переводится как полукровка. Думаю, речь шла о моем старшем сыне.

Я кивнула, и вождь недовольно нахмурился. Видно, эти разговоры ему не нравились. Я же начала догадываться, отчего так не любят Иривиша. Дело всего лишь во внешности. Бред. Ну подумаешь, клыков нет, не такой шкафообразный, как остальные, а ушки эльфийские. Наверно, его мама была очень красивой. Интересно, как она познакомилась с орком. Я заинтересованно посмотрела на вождя: а он полон сюрпризов! Так и не скажешь, что в этом степенном, уравновешенном, огромном, как скала, мужчине спрятана любовь к авантюрам и дух реформатора. Пойти наперекор традициям ради любимой женщины! Это поступок. Я просто восхищена. Вот бы Ирвиш унаследовал от отца хоть немного решимости. Вспомнила свое голубоглазое чудо, и сердце сжалось от тоски. Уже неделю он жил своей жизнью, отдельной от меня. Я ненавидела его и беспокоилась. Зажила ли его рана? Нет ли осложнений? Может, он там в бреду на подушках мечется, умирает, а я тут сижу и злюсь?

— Как он? — сдавшись под гнетом плохих предположений, спросила я.

Лицо вождя озарила довольная улыбка, даже хмуриться перестал. В его взгляде было столько заинтересованности, что я покраснела. Кажется, одним вопросом я открыла собеседнику все. Так глупо выдала себя!

— Рана затянулась.

Только услышав ответ, поняла, что затаила дыхание, ожидая его. Так. Нужно взять себя в руки.

— Это хорошо. Рада, что у него все хорошо, — как можно равнодушнее ответила, отводя взгляд. Руки привычно теребили пояс сарафана, а я нашла новый предмет изучения — стан. Рассматривая лабиринт шатров, давала себе передышку и надеялась на смену темы разговора.

— Так много «хорошо», — подметил вождь, и мои щеки вспыхнули еще сильнее. Я столько раз твердила про себя это слово, зовя в жизнь позитив, что казалось, уже сроднилась с ним. Прям как бедный Бэрримор с овсянкой! У меня «хорошо» было на завтрак, когда, просыпаясь, я искала взглядом любимого; на обед, когда в каждом мужчине я видела черты Ирвиша; и самая большая порция на ужин, когда мне казалось, что я слышу шаги орка.

Ненавижу овсянку и позитивное мышление. Все это такая чепуха!

— Я не заметил твоего презрения.

— О чем вы? — Потеряв нить разговора, я нахмурилась, пытаясь понять, что пропустила мимо ушей, вспоминая прошлую жизнь.

— Значит, тебе все равно, что Ирвиш полукровка?

Я засмеялась. Вначале весело, потом горько.

— Да. Меня волнует его нежелание выслушать меня, неготовность сражаться за нас. Хотя теперь и это понятно. Арвинг рассказал об Ирльен. Наверно, Ирвиш давно искал повод. Вот он и подвернулся.

Больше носить это в себе не было сил. Взгляд вождя стал более мягким, хотя чернота его глаз, так похожая на ту, что принадлежала Арвингу, пугала. Казалось, в ней можно утонуть, потеряться, раствориться.

— Иногда зрение обманывает, лучше прислушаться к сердцу.

Большой кулак вождя указал на грудь. Что–то такое говорили и наши классики, но я привыкла верить своим глазам.

— Предлагаете не доверять тому, что сама видела?

Намеки вождя были мне непонятны. Я не дура, и картина, представшая перед моим взором, не оставляла места домыслам. А ведь сколько оправданий я пыталась найти Ирвишу! Как старалась вспомнить незначительные мелочи, благодаря которым поступки любимого не казались бы такими ужасными, бездушными, лицемерными. Все тщетно.

— Придет время, и ты все поймешь, а сейчас давай начнем наше занятие.

Метафоры и афоризмы тут же пополнили список ненавистных вещей наряду с овсянкой и позитивным мышлением!

Я поняла, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут, поэтому сосредоточилась на самом важном — на обучении.

Ирвиш

Сплетни гуляли по стану. Об отношениях брата и Марьаны не говорил только немой. Я злился, чертовски злился! Не хотелось ничего знать, слышать, видеть!

Как бы я хотел оказаться далеко–далеко отсюда! Там, где я не вынужден был бы лежать в кровати целыми днями и мучиться от воспоминаний. Мне хотелось окунуться в привычную жизнь: руководство гальдом, вылазки с братом к горным оркам, поездки к эльфам с дружескими визитами.