В объятиях смерти

— Оставайся на месте, — твердо сказал он. — Не открывай никому дверь до тех пор, пока я не приеду. Ты поняла? Я уже еду.

Четыре патрульные полицейские машины выстроились на улице в ряд перед моим домом, и офицеры длинными лучами фонарей ощупывали темноту между деревьями и кустами.

— На связи К-9, — говорил Марино в рацию, которую поставил на мой кухонный стол. — Я сильно сомневаюсь, что негодяй шатается поблизости, но мы, черт побери, убедимся в этом прежде, чем отвалить отсюда.

Я первый раз видела Марино в джинсах, еще чуть-чуть, и он бы выглядел вполне стильно, если бы не пара белых носков с дешевыми ботинками и серая, явно не по размеру, трикотажная фуфайка. Запах свежего кофе заполнял кухню. Я сварила кофе в таком большом кофейнике, которого хватило бы на пол-улицы. Я водила глазами по кухне, не зная, чем себя занять.

— Расскажи мне все это еще раз медленно, — сказал Марино, прикуривая.

— Я слушала сообщения, записанные на автоответчик, — начала я снова, — и последним оказался этот голос, принадлежащий, похоже, белому молодому мужчине. Ты должен послушать его сам. Он сказал что-то о моих волосах, хотел знать, не обесцвечиваю ли я их. — Глаза Марино бесцеремонно скользнули к корням моих волос. — Затем он сказал, что оставил подарок на моем заднем крыльце. Я спустилась туда, выглянула из окна и ничего не увидела. Я ожидала всего, чего угодно, — коробку с чем-нибудь ужасным, подарочный сверток... Открывая дверь, я услышала, как что-то царапает по дереву. Это висело на наружной ручке.

Посреди стола в пластиковой упаковке для вещественных доказательств лежал необычный золотой медальон на толстой золотой цепи.

— Ты уверен, что именно это было на шее Харпера в баре? — снова спросила я.

— О да. — Лицо Марино сохраняло напряженное выражение. — В этом нет никаких сомнений, также как и в том, где эта вещь находилась до сих пор. Псих забрал ее с тела Харпера, и ты получила рождественский подарок раньше времени. Похоже, наш друг полюбил тебя.

— Ах, оставь, — сказала я раздраженно.

— Эй! Я отношусь к этому серьезно, о'кей? — Он придвинул к себе медальон и занялся его изучением, безо всякого намека на улыбку. — Ты заметила, застежка погнута, так же как и маленькое колечко на конце. Это могло произойти, когда он срывал цепочку с шеи Харпера. А потом он, наверное, правил ее плоскогубцами. Возможно, он сам носил ее. Черт! — Марино стряхнул пепел. — Нашли на шее Харпера какие-нибудь повреждения от цепочки?

— От его шеи не очень-то много осталось, — вяло откликнулась я.

— А ты когда-нибудь видела подобный медальон раньше?

— Нет.

Вещица напоминала геральдический герб из восемнадцатикаратного золота, на котором ничего не было выгравировано, за исключением даты на оборотной стороне.

— Судя по четырем ювелирным клеймам на реверсе, медальон английского происхождения, — предположила я. — Клейма являются универсальным шифром, указывающим, где была изготовлена вещь, когда и кем. Любой ювелир может их интерпретировать. Я знаю, что это не итальянская работа.

— Док...

— На реверсе должно стоять клеймо семь пятьдесят для восемнадцатикаратного золота, пятьсот — для четырнадцатикаратного...

— Док...

— У меня есть ювелир-консультант в Шварцшильде...

— Эй, — громко оборвал меня Марино, — это не имеет значения, верно?

Я продолжала лепетать, как старая истеричка.

— Чертово семейное древо всех, кто когда-либо владел этим медальоном, не сообщит нам самое важное — имя того психа, который повесил его на твою дверь. — Его глаза немного смягчились и он понизил голос: — Что ты пьешь в своих пенатах? Наверное, бренди. У тебя есть немного бренди?

— Ты на работе.

— Не для меня, — сказал он со смехом, — для тебя. Налей себе вот столько. — Большим и указательным пальцами он показал примерно два дюйма. — А потом поговорим.

Я пошла к бару и вернулась с маленьким коньячным бокалом. Бренди обожгло пищевод и почти тут же разлилось теплом по всему телу. Внутренняя дрожь унялась, и я перестала трястись. Марино с любопытством разглядывала меня. Его пристальное внимание заставило меня взглянуть на себя со стороны. Я была одета все в тот же помятый костюм, в котором ехала в поезде из Балтимора. Резинка колготок врезалась в талию, и они перекрутились на коленях. Я почувствовала безумное желание умыться и почистить зубы. Кожа головы зудела. Конечно, я выглядела ужасно.

— Этот парень не угрожает попусту, — спокойно проговорил Марино, когда я отпила бренди.

— Возможно, он теребит меня просто потому, что я замешана в это дело. Дразнит. Психопатам свойственно дразнить следователей или даже посылать им сувениры. — На самом деле, я вовсе не была в этом уверена. И Марино, конечно, тоже.