В объятиях снежной леди

Виктория не могла пошевелиться. Она все еще лежала на спине, полностью обнаженная. Прохладный воздух касался ее вспотевшей кожи. Ее тело по-прежнему подрагивало.

Близость с Дмитрием потрясла ее. Она получила невероятное наслаждение, но дело было не только в этом. Впервые за много лет у нее появилось чувство, что она не одна. Что рядом с ней есть близкий человек. С ним ей не нужно притворяться, что у нее все хорошо. Потому что она дрожала под ним в экстазе. Потому что она чувствовала, как он пульсировал внутри ее. Они оба забыли о контроле и подчинились зову плоти.

Затем он увидел пятнышко крови на покрывале и выскочил из комнаты как ошпаренный.

Наверное, ей следовало предупредить его заранее о своей невинности, но она думала, что это не имеет значения. В конце концов, сейчас не эпоха Регентства.

Сделав глубокий вдох, Виктория поднялась с кровати. Ее внутренние мышцы гудели, голова кружилась, но ей нужно было найти Дмитрия и объясниться с ним.

Покинув спальню, она заметила, что дверь балкона открыта, и направилась туда. На ней не было одежды, но ее тут же согрел теплый уличный воздух.

Оглядевшись, она увидела его темный силуэт в дальнем конце балкона.

– Тебе придется меня простить, – сказала она, подойдя к нему. – Я в этом деле новичок, поэтому не знаю всех тонкостей.

– Ты могла бы меня предупредить.

Виктория подняла плечо:

– Я сказала, что я неопытна.

– «Неопытна» не означает полное отсутствие опыта.

Она раздраженно вздохнула:

– Ты сам сделал выводы, основываясь на том, что я рассказала тебе о Натане. Я не стала делиться подробностями, потому что вся эта ситуация была неловкой.

– Не понимаю, почему он тобой не овладел.

Она прокашлялась:

– Дело явно было не в моем нежелании. Однажды, когда он пришел ко мне, я встретила его в своей спальне полностью обнаженная. Он посмотрел на меня с жалостью, укрыл меня одеялом и сказал, что между нами ничего не может быть. – Она покачала головой. – Я чувствовала себя жалкой идиоткой. Непривлекательной. Нежеланной. Когда я узнала, что он за мной ухаживал, чтобы заполучить компанию моего отца, мне стало еще хуже. Он был негодяем и мог бы в довершение всего овладеть мной, но не стал этого делать. Я решила, что со мной что-то не так.

– С тобой все в порядке, Виктория, – заверил ее Дмитрий.

– Возможно. Но он заставил меня сомневаться в моей женской привлекательности, в моем уме… В общем, во всем. Самое ужасное, что из-за этого испортились мои отношения с отцом. Все эти годы я лезла из кожи вон, чтобы их наладить, но все было тщетно. У меня такое чувство, что он никогда не простит меня за то, что я сделала. Даже если он получит назад «Лондонскую диву», он уже не будет относиться ко мне так, как раньше. До сих пор я переживала из-за этого, но сегодня вечером мне вдруг стало все равно. Я отдалась тебе, потому что мне этого захотелось. Наверное, мне следовало тебя предупредить, но я боялась, что, узнав о моей невинности, ты можешь меня отвергнуть. Впервые за долгое время я захотела чего-то для самой себя. – Она судорожно вздохнула. – Я боялась, что тебе не понравится моя неопытность. Что я сделаю что-нибудь не так. Очевидно, так оно и вышло.

Дмитрий ушел сразу после близости, и это причинило ей боль. Наверное, потому, что она так много ему отдала. Потому, что это сделало ее уязвимой и заставило снова сомневаться в себе. После истории с Натаном она не хотела снова оказаться в таком положении, поэтому избегала мужчин. Окружила себя прочной броней, сквозь которую никому до сих пор не удавалось пробиться.

Но Дмитрию удалось пробить эту броню и причинить ей боль.

Неожиданно он рассмеялся:

– Думаешь, мне не понравилось? – Повернувшись, он подошел к ней. – Ты не поняла. Проблема в том, что мне, напротив, все очень понравилось. Ты хоть представляешь, как я возбуждаюсь, когда думаю о том, что я единственный мужчина, с которым ты когда-либо занималась сексом? Что именно мне ты решила подарить свою невинность? Ты знаешь, каково мне сейчас?

Ее сердце стучало так громко, что она едва слышала, что он говорил.

– Нет, не знаю.

– Я сделал это, потому что хотел. Я чувствовал себя виноватым, поскольку не имел на это права. Я… – Он огляделся по сторонам, словно ища ответы в воздухе. – Я последний мужчина на свете, которому следовало бы позволять к тебе прикоснуться. Я воспользовался тобой. Грешников с темным прошлым и израненной душой всегда манит невинность. Они думают, что непорочная чистота исцелит их раны. Но есть раны, которые невозможно исцелить. Мои как раз такие.

Виктория не поняла, о каких ранах шла речь, но его слова взволновали ее.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Дмитрий. Если ты думаешь, что ты меня недостоин, потому что ты выступал на ринге, ты сильно заблуждаешься. До этого вечера я была девственницей, но это не означает, что я была невинной. Я знаю, как устроена жизнь и какими бывают люди.

Дмитрий протянул руку и погладил ее по щеке.

– Тебя предали, Виктория. Я ни в коем случае не подвергаю это сомнению. Но ты невинна. Ты не сталкивалась с настоящим злом, и я бы не хотел, чтобы ты узнала об этом зле от меня.