В объятиях тени

— С каких это пор тебя заботят равные шансы?

Майра усмехнулась.

— Хороший вопрос. — Внезапно выражение ее лица изменилось. — А ты, кажется, все-таки завершила ритуал. Поздравляю. К сожалению, твое правление будет самым коротким за всю историю.

Я ответила ей прямым взглядом. Впервые я видела Майру в ее истинном обличье, а не в виде призрака. Ее глаза так и остались белесыми.

— Ответь мне на один вопрос, — устало произнесла я. — Почему все время Лондон? Почему тысяча восемьсот восемьдесят девятый? Это начинает надоедать.

— В этом году в Лондоне проводится собрание европейского Сената, — с готовностью ответила Майра.

— Знаю.

— Ну конечно. Все время забываю, что тебя вырастили вампиры. В таком случае, ты, наверное, знаешь и другое. Обычно Сенат заседает в Париже, но в этом году он переехал в Лондон, чтобы рассмотреть одно дело. Понимаешь, возникло подозрение, что все кошмарные преступления, которые газеты приписывали Джеку Потрошителю, на самом деле совершал Дракула. Вскоре после начала заседания он исчез, тем самым только усилив подозрения.

— А при чем здесь я или Мирча?

Майра самодовольно улыбнулась.

— А при том. Мирча и та вампирша, которую ему прислал североамериканский Сенат…

— Августа.

— Ну да. Они доказали, что преступления совершал человек по имени Джек. Они его поймали.

— И наказали.

Это я видела собственными глазами.

— Да, но, похоже, Джек совершал убийства исключительно для того, чтобы произвести впечатление на Дракулу, надеясь тем самым заслужить место при его дворе. В результате Сенат выдвинул против Дракулы обвинения.

— И его хотят казнить.

— Наконец-то ты начала что-то понимать! — воскликнула Майра и даже захлопала в ладоши, — Мирче удалось убедить консула предоставить ему несколько дней, чтобы самому выследить и схватить брата, но с этим согласились далеко не все сенаторы. Похоже, у Дракулы появились враги.

У меня было такое чувство, что эту историю я уже слышала. И кажется, Дракулу ждали тяжелые времена. Однажды, глухой туманной лондонской ночью, несколько сенаторов подловили его на улице и линчевали. В эту самую ночь.

— Его хотят убить.

Майра засмеялась.

— И убьют. Это же часть того самого времени, которое ты так любишь охранять, Кэсси. Только на этот раз — не без моей помощи — Мирча их опередил. И что-то мне подсказывает, что сенаторы не остановятся перед тем, чтобы заодно с братом не убить и твоего распрекрасного вампира.

Я это знала. Мирча годы потратил на то, чтобы сделать меня пифией, и не станет стоять в стороне и смотреть, как убивают его брата.

— Все очень просто, Кэсси, — весело сказала Майра. — Хочешь получить трон? Нет проблем. Будь лучше, чем я, только и всего.

С этими словами она исчезла, а меня кто-то сильно толкнул в спину. Я вновь упала в грязь, на этот раз лицом. Но я вскрикнула не от этого. Гейс по-прежнему находился при мне и по-прежнему не изменил своего отношения к Джону Приткину. Судя по острой боли, пронзившей все тело, мой гейс перепутал гнев со страстью. Будучи настоящим мачо, Приткин не стал вопить, как сопливая девчонка, но меня отпустил.

Обернувшись, я увидела, что он лежит на тротуаре в полубессознательном состоянии, а может быть, он просто ждал, когда пройдет боль. Видимо, он находился рядом, когда я переместилась. Замечательно.

— Я тебе этого не позволю, — тяжело дыша, проговорил Приткин. — Ни за что на свете!

На этот раз я даже обрадовалась, что у меня есть гейс, — лицо мага сулило большие неприятности. Неважно, что в данную минуту он не мог до меня добраться, я все равно находилась в опасности. Приткин мог застрелить меня и глазом не моргнуть. Я решила быстренько сматываться, пока он не пришел в себя.

Я бросилась к ближайшему окну театра и, выбив стекло, ввалилась внутрь, думая о том, что у грабителей очень тяжелая и вредная работа. Я порезала руку, разорвала платье, но я сбежала от Приткина. К сожалению, наделав при этом много шума.

— И что ты здесь забыла? — раздался над ухом голос Августы, после чего меня рывком поставили на ноги и толкнули к стене. Держа меня своей маленькой, в голубых прожилках ручкой, Августа тщательно расправляла голубую юбку с черным вышитым подолом, который прекрасно сочетался с такими же застежками и иссиня-черной брошью на корсаже.

— Красивое платье, — прохрипела я.

— Спасибо. И у тебя красивое, — сказала она, оглядывая меня. — Его сшили эльфы, но ты… — она так сжала мою руку, что в глазах у меня потемнело, — …ты не эльф.

Я не стала возражать. Августа могла одним движением свернуть мне шею. Драться с нею было бесполезно, зато можно было ее использовать. Приткин перестанет быть для меня проблемой, если на моей стороне будет Августа.

Я не люблю входить в чужое тело; потом я чувствую себя слабой и какой-то грязной. В сущности, это ведь насилие. Став пифией, я решила совсем отказаться от этого занятия, правда, не тогда, когда речь идет о моей жизни. Вопрос в другом: смогу ли я это проделать?