В объятиях тьмы

Шей скорчила гримасу. Действие проклятия заключалось еще и в том, что любая попытка причинить хозяину вред жестоко каралась. Жуткая боль раздирала ее тело, и она часами корчилась на полу, хватая ртом воздух, или вовсе теряла сознание. В последнее время мука сделалась особенно невыносимой, и Шей боялась, что следующая попытка поиграть с судьбой может стать для нее последней.

— Думаешь, мне надо покориться? Признать поражение?

— Что еще остается? Сколько ни дерись, хоть весь мир переверни, но факт, что мы принадлежим… — Леве почесал подпиленный рог. — Как ты говоришь… со всеми кишками?

— Потрохами.

— Ах да. Со всеми потрохами — принадлежим Эвору. И он может делать с нами все, что захочет.

Стиснув зубы, Шей уставилась на железные прутья, удерживающие ее в плену.

— Мерзость. Ненавижу. Ненавижу Эвора. Ненавижу эту клетку. Ненавижу этих презренных созданий там, наверху, которые собрались, чтобы торговаться из-за меня. Мне даже кажется — лучше бы я позволила ведьмам положить конец нам всем.

— Не стану с тобой спорить, моя милая Шей, — со вздохом признал Леве.

Шей закрыла глаза. Будь оно все проклято! Конечно, она сказала это не всерьез. Просто усталость и отчаяние. Но она никогда не была трусихой. И лучшее доказательство тому, что она сумела пережить прошлое столетие.

— Нет, — пробормотала она. — Нет.

Леве всплеснул крыльями:

— А почему нет? Мы заперты в клетке, как крысы в лабиринте, пока нас не продадут. Что может быть хуже?

Шей невесело улыбнулась:

— Позволить судьбе одержать верх.

— Что?

— Пока что судьба, или рок, или злосчастье, или как тебе угодно это называть, только и делает, что топит нас в сточной канаве, черт возьми! — прорычала Шей. — Но я не собираюсь сдаваться. Не позволю судьбе наблюдать, как я покорно схожу в могилу. Скоро придет день, когда у меня появится возможность плюнуть судьбе в лицо. Ради этого я и сражаюсь.

После долгого молчания горгулья встал, подошел к Шей и потерся головой о ее ногу.

— Кажется, таких несдержанных речей мне слышать еще не доводилось, но я тебе верю. Если кому-нибудь удастся ускользнуть от Эвора, так это тебе.

Шей рассеянно передвинула рог, впившийся ей в бедро.

— Но я вернусь за тобой, Леве. Обещаю.

— Ну-ну, как трогательно! — Внезапно появившись перед прутьями клетки, Эвор заулыбался, обнажая острые зубы. — Прямо Красавица и Чудовище!

Загородив собой Леве, она повернулась к тюремщику.

Презрительная усмешка заиграла на ее губах, когда Эвор вошел в клетку и запер за собой засов. Эвора легко можно было принять за человека. За невероятно уродливого человека.

Низенький и толстый, с круглым сплющенным лицом и жирными щеками. Клочья длинных волос, тщательно зачесанные наверх. Когда он злился, в маленьких черных глазках обычно загорался красный огонек.

Глаза он прятал за темными очками.

Только зубы выдавали в нем тролля. Зубы и отсутствие всяких моральных принципов.

— Имела я тебя, Эвор, — сквозь зубы сказала Шей.

Мерзкая улыбка сделалась шире.

— Что, хочется?

Шей презрительно сощурилась:

— Я лучше пройду сквозь адское пламя, чем ты прикоснешься ко мне!

Жирные складки задрожали от гнева, но вскоре масленая улыбка вновь озарила лицо тролля.

— Придет день, и ты почтешь за счастье стать моей подстилкой. У каждого из нас свой запас прочности. Твой — уже на исходе.

— Не в этой жизни.

Он непристойно облизнул губы.

— Вот гордячка! Будет сущим наслаждением излить в тебя семя. Но не сейчас. Пока на тебе еще можно сделать деньги. — Он поднял руку, и она увидела тяжелые железные наручники. — Сама наденешь, или кликнуть ребят?

Шей скрестила руки на груди. Пусть она Шалотт только наполовину, но сила и ловкость предков передалась ей сполна. Демоны Шалотт не зря прославились как лучшие убийцы в мире демонов.

— Ты до сих пор думаешь, что твои болваны могут со мной совладать?

— О, но у меня же нет желания причинить тебе вред! Только не перед торгами! — Он нарочито медленно перевел взгляд вниз, туда, где между ее ног прятался Леве. — Я просто хочу, чтобы они подсказали, почему тебе стоит хорошо себя вести.

— Шей? — тихо простонал Леве.

Вот черт!

Как хочется вбить острые зубы тролля ему в глотку! Но какой в том прок? Она упадет на пол и будет корчиться в агонии. А Леве окажется в полном распоряжении громил, горных троллей, которых Эвор держал в качестве охранников.

Они получат большое удовольствие, пытая горгулью.

Мерзкие твари эти тролли.

— Хорошо. — Зло усмехнувшись, она протянула руки.

— Мудрое решение. — Эвор надел наручники ей на запястья и щелкнул замками. — Так и знал, что ты правильно оценишь ситуацию. Нужно лишь хорошо объяснить.

Когда железо впилось в кожу, Шей зашипела. Она чувствовала, как силы покидают ее, капля за каплей, а плоть под наручниками горит огнем.

— Я понимаю только, что когда-нибудь убью тебя.

Он дернул за цепь, протянутую между наручниками.

— Веди себя как следует, сука. Иначе твой дружок ответит за последствия. Поняла?

Шей пыталась подавить приступ тошноты.

— Да, я поняла. На этом и покончим.