В объятиях убийцы

Громова записала все данные Ольги и отпустила Алика, вручив ему повестку на послезавтра. Выйдя из здания, Алик направился к ближайшей телефонной будке. Он набрал номер и сказал всего три слова:

– Ольга, я согласен.

В середине дня я потащилась по магазинам, чтобы потом уйти пораньше и приготовить обед на два дня. В самом деле, что я, Золушка что ли? Всю неделю занимаюсь домашним хозяйством! Проболтавшись почти час, я накупила продуктов и у самого метро, конечно, налетела прямо на Алика.

– Здравствуй, Марина!

– Привет! – Я была не очень любезна. – Я занимаюсь хозяйством и тороплюсь на работу, ты, я думаю, тоже.

– Да нет, я как раз собирался домой.

– Ну, счастливо!

– Подожди! – Он поймал меня за рукав, потом взял за руку. – Пойдем хоть кофе выпьем.

Он просительно заглянул мне в глаза, я вспомнила, что Алик ничего мне плохого не сделал и что нехорошо срывать свое плохое настроение на людях, и согласилась.

– По-быстрому, тут, в «Гриль-мастере».

– Капуччино и пирожок с черникой? – спросил он у стойки.

Надо же, запомнил!

– А ты опять ничего не ешь? Ведь все равно твоя диета нисколько не помогает! – завелась я.

– Да я привык уже на овощах.

– Тебя бы с моей сестрицей свести. Она вечно пробует на себе всякие диеты. Кстати, – мстительно добавила я, – она тебя не помнит и ее подруга Катя тоже. Говорят, не было у них в школе никакого Алика.

– Катя Скворцова? – улыбнулся он. – Славная такая, как она живет?

– Хорошо живет, – ошеломленно ответила я, – за американца замуж выходит.

– Не может быть, чтобы они меня не помнили, меня вся школа Альбертиком называла.

– Альбертиком? Ты что, и правда Альберт?

– Конечно, я же тебе говорил.

– Господи!

– Что такое? Имя как имя, ты сама говорила, что у тебя даже Еремей какой-то был.

– Слушай, я же тогда, когда мы с Иркиного дня рождения возвращались, тебе не поверила, думала, ты надо мной издеваешься. У тебя такой вид был недовольный, я думала, ты хамишь. Очень я тогда на тебя рассердилась, нарочно пешком потащила. Альберт! Ну надо же, какое имя.

– Это меня в честь деда так назвали.

Стоп! Опять его заносит. Я же точно помню, что Иркина мама назвала его тетку Марией Владимировной. Значит, мать его была тоже Владимировна. Мне это уже стало надоедать, сегодня я была в агрессивном настроении, поэтому брякнула:

– Алик, твоего деда звали Владимиром, при чем здесь Альберт?

– Правильно, – совершенно спокойно ответил он, – это маминого отца звали Владимиром, а Альберт – это дедушка со стороны отца. – Видя мои недоверчивые глаза, он добавил: – Правда, я его не знал, он рано умер.

Я хотела задать ему хамский вопрос, знал ли он своего отца, но вовремя удержалась, а вместо этого спросила:

– А как твое отчество?

– Александрович.

– А отец, значит, Александр Альбертыч?

– Ну да, так получается довольно забавно, Александр Альбертыч Румянцев. Это потому что прабабка, мать этого деда, была немка, вышла за русского, Румянцева, и назвала сына Альбертом. Он был тоже Альберт Александрович Румянцев, как и я.

На этот раз я ничего не сказала, только вытаращила на него глаза.

– Я паспорт могу показать! – улыбнулся Алик.

Я развернула паспорт – действительно, все как он говорит. Посмотрев на фотографию, я удивилась еще больше: даже на этой паспортной фотографии было видно, что Алик совсем не толстый. Понятно, почему я не узнала его на школьных снимках. Но какова Иркина мамаша! «Я все про них знаю, двадцать лет с его теткой проработала!» Так меня подставить!

– Алик, прости меня, пожалуйста, я ужасная дура.

– Ну что ты, в моих семейных отношениях трудно разобраться, я понимаю. Мои родители – люди не совсем обычные, вернее, отец. Но это очень долгая история, сейчас ты торопишься, я потом как-нибудь расскажу.

Я заметила вложенную в паспорт бумажку. Это оказалась повестка к следователю.

– Алик, тебя все еще таскают в милицию насчет убийства Ларисы?

– Да, вот привязались. Хотят, чтобы я представил алиби на это время, с часу до двух.

Я решилась:

– Алик, а где же ты был в это время?

Он посмотрел очень неуверенно и промямлил:

– Тебя не шокирует, если я скажу, что был все это время со своей бывшей женой?

– Господи, да мне-то какое дело!

Но, честно говоря, я удивилась. Иркина мамаша говорила, что жена его бросила, там какая-то жуткая история. Хотя как верить Иркиной мамаше, я уже убедилась.

– Понимаешь, – бормотал Алик, – мы время от времени видимся, редко, раз в полгода. Так, пообедаем где-нибудь и все. Вообще-то мы уже три года в разводе.

Оправдывается он передо мной, что ли? Меня это абсолютно не касается. Жена даст ему алиби, они прекрасно разберутся без меня. И я стала прощаться.

В нашем подъезде была тьма-тьмущая. Опять что-то с электричеством случилось.

Дом у нас дурацкого экспериментального проекта, и лифт не в самом низу, а до него еще надо тащиться целый лестничный пролет. Мне-то ничего, а старикам или мамашам с колясками архитектора, который этот проект выдумал, наверняка убить хочется.