В объятиях убийцы

– Ольга Сергеевна, – невозмутимо обратилась к ней Громова, – во-первых, я еще раз настоятельно прошу вас держать себя в руках. Нужно уважать официальное учреждение, в котором вы находитесь. Во-вторых, я хочу попросить вас оказать помощь следствию. Вы хотите опровергнуть слова гражданина Румянцева. Очень хорошо. Есть ли у вас такой светло-зеленый костюм, о котором он говорил?

– Никого не касается мой гардероб!

– Ну все-таки прошу вас ответить на мой вопрос. Есть у вас салатный костюм?

– Фисташковый, – процедила Ольга, – я еще с ума не сошла, чтобы салатное носить. Может, еще прикажете в клеточку? – Она осеклась на полуслове.

По иронии судьбы в этот день на самой Громовой был пиджак в мелкую серо-черную клетку. Алик едва сумел сдержать улыбку. В комнате повисло тяжелое молчание.

– Хм-м, – откашлялась Громова, – тогда, чтобы окончательно прояснить алиби гражданина Румянцева, я очень прошу вас сейчас проехать с нашим сотрудником на служебной машине к вам домой и привезти сюда этот костюм.

– Вот еще! Может, вы мое нижнее белье будете рассматривать?

– Только если это понадобится в интересах следствия. А теперь я настоятельно прошу вас выполнить мою просьбу. Тем самым вы можете окончательно опровергнуть слова гражданина Румянцева и подтвердить ваши собственные слова.

– Ладно, черт с ним, – неожиданно смирилась Ольга, – съезжу. – И, повернувшись к Алику, бросила ему презрительно: – Только для того, чтобы разоблачить твою наглую ложь.

Ольга уехала с молодым оперативником, Громова погрузилась в изучение бумаг на своем столе и, казалось, не обращала на Алика никакого внимания, однако, когда он встал со стула и хотел выйти в коридор, она его остановила:

– Сидите, гражданин Румянцев! Я вам еще не разрешала покинуть мой кабинет.

Так прошло минут сорок. Наконец дверь распахнулась, пропустив Ольгу и красного от сознания собственной значимости Диму, который нес в руках, как добытое в бою знамя, упакованный в прозрачный пакет зеленый дамский костюм.

– Вот, Анна Николаевна, этот костюм подходит под описание, данное гражданином Румянцевым.

– Фисташковый, значит… – Громова выразительно взглянула на Ольгу, потом перевела взгляд на Алика: – Этот костюм?

– Кажется, этот. Можно его развернуть? Цвет вроде тот.

– Да, конечно.

Следователь вынула костюм из пакета и разложила его на столе.

– Это он.

– Ну и где же твое пятно? – подбоченившись, выкрикнула Ольга ему в лицо. – Чистая же юбка! Теперь вы убедились, – повернулась она к Громовой, – что он все врет?

– Ольга Сергеевна, – Громова едва заметно поморщилась, – сколько раз я просила вас держать себя в руках? – С этими словами она наклонилась над зеленым костюмом и принюхалась. – Чем это пахнет ваша юбка? Я вам сейчас скажу чем. Это пятновыводитель. И если присмотреться, то вот здесь, на подоле, просматриваются контуры тщательно отчищенного пятна. Я отдам костюм на экспертизу и думаю, что экспертиза покажет следы томатного соуса.

Ольга закрыла лицо руками и зарыдала. Сквозь рыдания прорывались отдельные слова: «Ненавижу… хотела отомстить…»

Дождавшись, когда Ольга немного успокоится, следователь Громова снова к ней обратилась:

– Итак, Ольга Сергеевна, пятнадцатого мая сего года вы встречались с вашим бывшим мужем?

– Встречалась, – вытирая слезы, ответила Ольга.

– Вы находились с ним в ресторане «Ла Страда» в указанное время?

– Ну да, да.

– Подпишите, пожалуйста, протокол. Не мое дело давать вашим поступкам моральную оценку, но вы затруднили работу следствия. Вы свободны.

Ольга окинула презрительным взглядом громовский клетчатый пиджак, фыркнула и вышла. Громова повернулась к Алику:

– Вы тоже свободны, Альберт Александрович.

При этом в голосе ее было гораздо больше теплоты.

Алик вышел на улицу первым. Ольга догнала его на углу и пошла рядом.

– Ну, я выполнила свое обещание. Теперь дело за тобой.

– Конечно, конечно, я сделаю все, что ты хочешь. Ты очень меня выручила.

– Ха! А как все было исполнено! Во мне погибла великая актриса.

– Возможно. – Он не стал спорить.

– Но может, ты скажешь мне, зачем понадобилось все усложнять? Я бы пришла и подтвердила все и так. Не стала бы скандалить, хотя эта тетка Громова ужасно противная и костюм сидит на ней как на корове седло.

– Так надежнее. Громова сначала почти поверила тебе, но ты так ее достала, что она с удовольствием тебя разоблачила.

– Где-то я про это читала, ну, не важно. Завтра пойдешь в свою жилконтору и получишь там необходимые документы.

– Схожу обязательно.

– Не перебивай меня! Запомни, а то опять, как всегда, все перепутаешь. Тебе нужно взять форму семь и форму девять. Понял?

– Понял. Форму семь и форму девять.

– Завтра я позвоню тебе и проверю. И только попробуй пойти на попятную или затянуть это дело – я от твоего алиби камня на камне не оставлю!

* * *

Когда я вылетела из метро в десять часов, первым, кого я увидела, был Алик с розой. Одна роза, но огромная, темно-бордового цвета.

– Здравствуй. Это тебе.

– Спасибо, Алик, но за что?

– За поддержку и за то, что ты такая хорошая. – Он улыбнулся, заглянул мне в глаза, на нас даже люди стали оглядываться.

– Алик, да что случилось?