В объятиях варвара (СИ)

— Почему же вторжение? Мой кабинет — твой кабинет (отлично! дружеский тон). Спасибо. Но я, правда, очень четко помню все, о чем мы говорили. Работа с данными, знаешь ли. Профессиональная деформация, — невольно процитировала я вчерашнюю фразу Майкла. И это сразу изменило атмосферу: взгляд стратега из расслабленного стал цепким и вновь пронзительным, как вчера. Весь настрой рухнул: я остро ощутила свой маленький рост, краснеющие щеки и почему-то — ставшую вдруг шершавой ткань комбинезона в районе груди.

Майкл поставил кофе обратно на подоконник и слегка подался ко мне, сократив дистанцию. Я запаниковала, решив, что это знак скорого поцелуя. Рано. Не нужно. Да и непонятно: к чему?

— Почему ты решил, что я люблю черный? — быстро выпалила, чтобы повлиять на ситуацию. Мне не очень нравилось, что я чувствую. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. И возможно, даже посадил на подоконник.

— Черный кофе — бескомпромиссный, а ты, видимо, считаешь себя немного слабой? Это компенсация.

— Это что, сейчас был психологический анализ? Ты точно уверен, что вам не нужна новая система аналитики? С оценкой вводных у тебя не очень. — Я начала злиться.

— Хочешь анализ? Окей. Я расскажу, что вижу. — Майкл все же придвинулся ближе, гипнотизируя близостью. — У нас тут комбинация из мощного физиологического влечения, замешанного на обоюдном уважении к интеллекту. Ты — сапиосексуал, как и я. Ты мне очень нравишься и я, пожалуй, уже влюблен. Насчёт тебя не уверен, но ты точно близка к этому. Мы будем очень долго стараться держать себя в руках, пока через несколько месяцев в каком-нибудь совместном выезде нам не снесет крышу. Эмоциональный накал будет сильным, а после последует откат. Будет очень много рефлексии на тему работы и столкновения интересов. Я часто уезжаю. Неизбежно возникнут всякие атавизмы вроде ревности, неудовлетворение от отношений на расстоянии. Расставание будет болезненным. Однако именно ты примешь решение уйти из компании как более эмоциональный партнёр в нашей паре. И сейчас, Мари, я очень серьезно думаю — что сделать, чтобы прекратить это влечение?

Я смотрела на Майкла, не в силах осмыслить услышанное. Мы видимся третий раз в жизни, между нами не прозвучало никаких слов, не было ни одного свидания, ни одного совместного обеда, ни одного объятия! О чем он говорит?

— Это очень любопытно, — выдавила я из себя. В ушах уже шумела кровь. — И я сейчас очень сильно сдерживаюсь, чтобы не сказать что-то очень презрительное или язвительное. Сдерживает только тот факт, что работать нам ещё долго вместе в этой компании, откуда, кстати, я никуда не уйду, даже если все пойдет по твоему маловероятному сценарию. Ты меня совершенно не знаешь, хотя может тебе и кажется, что видишь насквозь. Это кстати ужасно непрофессионально, — я сглотнула. — Ты даже не знаешь всех вводных, чтобы делать выводы. Невалидные выводы, слышал о таком? (Что за бред? Мне нужно просто уйти, сославшись на занятость, и пошел он на хрен). Кто вообще сказал, что мы могли бы встречаться? Я вот совершенно не уверена, что согласилась бы. У нас даже ни одного поцелуя не было!

— А ты бы хотела? — Мгновенно ответил Майкл странно севшим голосом и тут же приник ко мне всем телом, поцеловав в губы.

Глава 2. Суперпозиция

Стратег не был нежен, но и не нагло-хамоват; поцеловал сразу глубоко, но не жёстко; скользнул языком, прикусил край губы. Теплая волна прошла по моему телу, а когда мужчина теснее привлек к себе за талию, электрический разряд лизнул позвоночник, а потом прострелил ниже и растекся влагой там, где ей и полагается быть у предельно возбужденной женщины. Одновременно я ощутила, как твердый член уткнулся мне прямо в живот. А затем все произошло в точности, как я загадала: Майкл приподнял меня и усадил на подоконник.

Мы целовались, как сумасшедшие. Желание ядовитой рекой разлилось по телу, истосковавшемуся по бесстыдным ласкам. Я научилась точно отмерять слова, анализировать ситуацию, выбирать лучшие тактики взаимодействия. Это позволяло держать свою жизнь под контролем. Но Майкл смешал мне все карты. Химия наших тел вступила в неудержимую реакцию, подобную ядерному распаду. Я не могла ничего сделать — и не хотела. Что это так или иначе случится, я знала что вчерашнего дня. В одной старой забавной книге я прочитала, что женщина и мужчина понимают, что хотят ли друг друга, в первые пятнадцать минут общения. Или речь шла о секундах? Не помню. Наука это никак не подтвердила.

Аккуратный троекратный стук в дверь прервал сумасшествие момента. Сегодня что, день визитов? А как же позвонить или прислать голограмму? Кто вообще в наше время ходит по кабинетам, если не назначена встреча? Мысли не успели пронеслись в голове, как дверь открылась, а в проеме показался Сергей с двумя стаканами кофе.