В объятиях зверя

Завещание, которое я не храню среди остальных бумаг, лежит там, где не найдёт ни один грабитель.

Только вот остаётся найти ту вещь среди всякого хлама, в котором буквально скрывались ступни.

– Найди музыкальную шкатулку, – смотрю на перевёрнутый шкаф, на котором она постоянно стояла. Её мне подарил Дмитрий на пятое наше свидание. Сказал, что эта спокойная мелодия похожа на меня.

Также заставляла его сердце биться быстрее.

Лев подходит к перевёрнутой мебели, осматривается, разгребает руками бумаги.

Обвожу комнату взглядом, осознавая, что за неделю здесь побывал не один человек. Разрушили то, что было дорого мне. И ему.

Я старалась ничего не трогать здесь руками, потому что место принадлежало Романову.

– Нашёл, – Вавилов встаёт с корточек, поправляет чёрную футболку и подаёт мне разбитую шкатулку.

Поджимаю губы, потому что фигурка, полностью сделанная с меня, лишена головы. Наверняка, она отвалилась, когда та упала, ударяясь о пол.

Выглядит ужасно. Потому что ставлю себя на место этой фарфоровой статуэтки с тёмными волосами.

Покрываюсь мурашками от одной картинки в голове и открываю крышку, которая сразу же отваливается и чуть не выпадает из рук.

Внутри механизм, который повредился вдребезги. Ни одной живой детали.

С трудом подхватываю пальцами маленький выступ и поднимаю вверх. Отбрасываю его в сторону. Ему уже ничего не поможет.

Достаю лист, который однажды сложила в несколько раз. Оставляю шкатулку на тумбе, которой повезло быть закреплённой к стене. И единственной, что ещё стоит, а не лежит на полу в этом помещении.

– Это оно, – протягиваю Льву, чтобы мужчина посмотрел сам. Не хочу читать его снова. Ворошить те воспоминания, ту боль, что испытала, когда узнала, что мой муж мёртв.

У нас были разногласия, но я ему благодарна. За то, что вытащил из нищеты, в которой я крутилась.

– Что-то ещё? – в голову не приходит ни одной путной мысли. Из-за чего ещё могут быть эти проблемы? У меня не хранятся здесь важные бумаги, которые способны доставить столько проблем.

Да, у меня находится весь бизнес Дмитрия, но я сотрудничаю только с теми, кому доверял Романов.

Не заводила новых знакомств и всё передавала в руки людей, которые в этом разбирались.

Лев вообще не вмешивается в эти дела, хотя я тысячу раз просила его об этом.

И сейчас он спокойно читает белый и мятый лист.

– Что там? – спрашиваю нетерпеливо, надеясь, что Лев поймет, в чём дело. Сама сделать этого не в состоянии. Слишком многое смешалось в голове, не желая вставать на свои места.

С замиранием сердца жду ответа.

– Ничего, – он отрывается от завещания, сминает лист и кладёт в карман брюк. – Пошли, пора возвращаться.

– Ты уверен? – хватаю его за руку, когда он идёт на выход. – Если там ничего нет, может, поищем что-то ещё? Я хочу, чтобы это закончилось как можно быстрее.

– Нет, этого достаточно, – отрезает. А в груди поселяется чувство надежды. Маленькой, но всё же. Неужели мы справились? И можно спокойно выдохнуть? – Нужно кое-что проверить. Поехали домой, кажется, у нас гости.

Тело охватывает волнение. Дрожь проносится по пальцам, стоит услышать об опасности.

– К-какие гости? – начинаю нервничать, панически оглядываясь по сторонам.

– Пошли, – тёплые пальцы Льва охватывают локоть, и мужчина тянет меня на себя. Выходит из кабинета, шагая по выбитой двери, и идёт по коридору. Еле поспеваю за ним, но не отстаю. Потому что знаю: если рядом кто-то есть, лучше держаться ближе к Вавилову.

Мы резко останавливаемся, и хватка на моей руке слабеет.

Прямо перед нами из комнаты вылетает мужчина азиатской внешности. Его лицо спокойно, расслаблено и сосредоточено.

Не знаю, почему обращаю на это внимание в первую очередь. Особенно, когда в руках он смело держит оружие, направленное на Льва.

Вскрикиваю, когда вижу дуло пистолета рядом. Если бы не стена, уже давно бы рухнула на пол из-за трясущихся ног.

А Вавилов не теряется. Резко уходит в сторону, когда раздаётся громкий и страшный звук выстрела.

Лев хватает незнакомца за запястье и тянет на себя. Тот не ожидает такой быстрой реакции и заваливается на телохранителя, который сразу же бьёт стрелка головой в лицо.

Удар был настолько сильный, что у нападавшего из носа потекла кровь.

При виде багряной жидкости зажимаю рот рукой, чтобы утренний чай не вытек наружу.

Да, я была неженкой и плохо реагировала на любые виды крови.

Которой у того мужчины становилось всё больше.

Вавилов, даже не потея, выбивает пистолет, сжимает запястье так сильно, что костяшки пальцев белеют. Бьёт коленом в живот, отчего азиат скрючивается, держась за место, в которое пришел удар.

Но сразу же выпрямляется, пытаясь нанести ответный удар в живот противника.

Лев чуть напрягается, останавливает кулак свободной рукой, которую всё это время, казалось, даже не использовал.

А потом раздаётся хруст. Неприятный, проникающий в уши.

Прекрасно осознаю, что происходит, но из-за страха смотрю только за Львом, который сейчас снова был во всей своей красе. Ненапряжённый, спокойный, даже несмотря на ситуацию, в которую мы попали.