В Обители Крыльев

Однако никакие силы в мире не заставили бы меня повернуть назад. Я с трудом примирилась даже с тем, что палатки пришлось разбить здесь же, у трещины, так как достичь иного укрытия до наступления ночи мы не успевали, а ветры в средней части седловины исключительно сильны. Данному факту следовало бы радоваться: если б не эти ветры, любые возможные находки оказались бы погребены под снегом на недосягаемой глубине, и все же за ночь мне, кажется, так и не удалось хоть на минуту уснуть.

Светает в подобных местах рано: на такой высоте солнце закрывают лишь несколько горных вершин. Но я проснулась еще до рассвета и, хотя воздух был чрезвычайно студен, этот рассвет оказался одним из самых ярких впечатлений всей моей жизни. Озаренные первыми лучами солнца, снежные шапки Че-джа и Гьяп-це засверкали ослепительным огнем, тогда как укрытые тенью склоны внизу еще оставались темны и мрачны. Контраста более разительного не сыскать на всем белом свете – даже в пустынях Ахии. Казалось, свет, нисходящий с небес, метр за метром несет ко мне жизнь, а с ее приходом изменился весь мир. Мучительные сомнения в правильности решения о поездке в Цер-нга уступили место глубочайшей уверенности в успехе наших поисков. Конечно, никакой научной основы для сих перемен настроения я бы найти не смогла, и все же значительно воспрянула духом.

Все это оказалось весьма кстати, как только мы тронулись в путь и оказались на открытом месте. Стоило нам выйти из-за спасительного склона Че-джа, ветер, несущий с собой множество мелких бритвенно-острых кристалликов льда, ударил по нам с силою сказочного исполина. С великой осторожностью двинулись мы вперед, на каждом шагу помня о том, что любая неловкость, любое падение может послужить толчком к началу лавины. Но главная опасность грозила нам с высоты: Гьяп-це несла на плечах колоссальный груз снега и была готова стряхнуть его вниз в любую минуту.

Естественно, все мое внимание было устремлено на ледники вверху и под ноги. Однако все мы, пусть и не покоряли могучих вершин, по праву делили с их покорителями редкие, бесценные впечатления. Мы знали, что, по всей видимости, первыми из людей ступили на эту землю, а, в зависимости от успехов целигеров-разведчиков, возможно окажемся и первыми, кому удалось бросить взгляд на необитаемые земли, лежащие к западу.

Западный склон перевала спускался книзу много положе восточного. Горы, тянувшиеся направо и налево, окружали величавой стеной центральный пик – почти совершенную пирамиду, казавшуюся выше самой Гьяп-це, царившую над местностью, будто королева среди подданных. Озаренная утренним солнцем, вершина ее сверкала, словно алмаз. Внизу, в тени, простирались долины, столь глубокие, что на дне их росли деревья и травы, местами еще не укрытые снегом. Все это вместе создавало образ настоящего горного рая.

Залюбовавшись им, я далеко не сразу вспомнила о Томе, остановившемся рядом. Разговаривать негромко мы не могли, так как ветер немедля уносил голоса прочь, и посему Тому пришлось кричать.

– Изабелла, туда нам нельзя!

– Знаю! – крикнула я в ответ.

Дабы совершить восхождение, большую часть снаряжения и припасов пришлось оставить внизу, у подножья Че-джа, не взяв с собой ничего, кроме провизии на несколько дней – даже ружей для охоты. Углубиться в западные долины означало бы обречь себя на голодную смерть.

Но мыслили мы с Томом совершенно одинаково. Глядя вниз, на неизведанные земли, оба мы думали: «Возможно, они не вымерли? Возможно, этот неизвестный науке вид живет там, в этом месте, в полной изоляции от людских взоров, и мы, спустившись туда, увидим его воочию?»

Однако благоприятный сезон шел к концу; планировать экспедицию в эти края имело смысл разве что на будущий год, а, вероятно, и много позднее. К тому же, как ни прост спуск в западную долину, поднять на седловину достаточно людей и груза было бы крайне нелегко. И все же, видя перед собою столь многообещающие перспективы, я не испугалась бы никаких трудностей – сколько бы денег ни ушло на подобное предприятие, в какие бы политические дрязги ни пришлось бы ввязаться, я непременно вернусь сюда и исследую этот затерянный мир.

Да, космос обладает на редкость своеобразным чувством юмора…

* * *

Строго говоря, седловина между Че-джа и Гьяп-це не слишком похожа на обычные горные хребты: вершина ее плоска и даже слегка понижается к центру, образуя неглубокую впадину. В разгар семиниса, в южном полушарии, на высоте шести тысяч метров над уровнем моря трудно ожидать, что существо столь теплолюбивое, как я, будет страдать от перегрева, однако так оно и вышло. Скопившийся в этой впадине снег отражал солнечные лучи, словно зеркало, а края несколько защищали ее от ветра, и я, закутанная в несколько слоев шелка, шерсти и меха, быстро взмокла от пота. Но останавливаться ради того, чтоб сбросить заплечный мешок и избавиться от лишних одежд, мне вовсе не хотелось. Потея, увязая в глубоком мокром снегу, я шла и шла вперед.