В Обители Крыльев

Но, когда дело доходит до Обители в целом, вверять власть группе сестер дракониане – в силу крепости родственных уз – полагают нежелательным. Посему Обителью правит совет старейшин – драконианок, достигших лет столь преклонных, что сестры их по большей части ушли в небо. При них также имеется советник мужского пола из рядов упомянутых выше выборных представителей, завоевавший более высокое положение в напряженном состязании с коллегами.

Этот совет старейшин и был тем правящим органом, коему Рузд собиралась представить меня: принимать решения от лица всей Обители имели право только они.

– Надеюсь, при виде меня никого из этих достопочтенных старушек не постигнет смерть от апоплексического удара, – пробормотала я себе под нос, услышав об этом.

Как уже говорилось, столкнувшись с нехваткой познаний в драконианском, я обычно переходила на ахиатский: это давало надежду, что Рузд сумеет понять хоть немного из сказанного. «Достопочтенные» и «апоплексический удар» оказались слишком мудреными, но слово «смерть» она вполне поняла и подозрительно прищурилась. Я успокаивающе махнула рукой:

– Расскажи, как с ними держаться, чтоб не напугать их и не оскорбить.

Этот вопрос тоже повлек за собой немало споров – в основном среди Рузд, Каххе и Зам, так как я не разбиралась в сих материях совершенно. Мы строили планы и отвергали их один за другим, порой по три раза на дню. Не однажды жалели мы обо всей этой затее и сетовали на то, что ввязались в нее, хотя лично я – не всерьез: обернись все иначе, я бы погибла под снегом либо не отправилась в Мритьяхаймы вовсе. Истинной цены последнего решения я в то время еще не знала… но, не имея никаких доказательств грядущего трагического исхода, сожалений о нем не испытывала.

Однако это не означало, что предстоящий путь будет легок. По мере того, как дни становились длиннее, а холод мало-помалу отступал, мысли мои все чаще обращались в сторону внешнего мира – в сторону человечества, абсолютно не готового к встрече с уцелевшими потомками своих древних повелителей.

По ночам, когда сестры засыпали, я, лежа в гнезде из одеял ячьей шерсти, глядя в тлеющие угли очага, снова и снова ломала голову над неразрешимым вопросом: что делать? Как спасти жителей Обители Крыльев от поголовного уничтожения?

Глава пятнадцатая

Дракониане пробуждаются – Встреча с советом старейшин – Снова в глубь Обители – Оппозиция заявляет протест

Времена года отнюдь не замедлили ради меня свой бег. Готова я была к ней или нет, весна наступила в свой срок. Дни, остававшиеся до пробуждения дракониан, я считала с таким трепетом, с каким не ждала даже первой свадьбы. В конце концов, в тот давний день решалась лишь моя собственная судьба, а то, что должно было вскоре случиться в Обители Крыльев, касалось великого множества жизней и судеб.

«Считала дни» здесь – вовсе не фигура речи: пробуждение было назначено на вполне определенный срок. При храме имелись свои смотрители (мне крайне повезло, что я тогда не наткнулась на них), и на рассвете дня пробуждения им предстояло войти в зал зимней спячки и настежь распахнуть ставни закрытых окон. Окна обращены туда, где в это время года встает солнце, и посему проникший внутрь свет потревожит сон дракониан настолько, что звона колоссального гонга в глубине зала будет довольно, чтоб пробудить их от спячки. Проснувшись, дракониане сойдут вниз, воздадут должное приготовленному смотрителями угощению, а затем разойдутся по родным деревням.

– Долгое это дело, – с чувством сказала Каххе в ответ на мои расспросы о подробностях процедуры. – Лестницы узкие. Окажешься в задних рядах – все самое вкусное съедят без тебя.

Услышанное не могло не обрадовать: полученные сведения очеловечивали (если, конечно, данное выражение здесь применимо) дракониан в моих глазах. К тому времени я привыкла относиться к хозяйкам дома как к личностям, но в окружении толпы, охваченной страхом или гневом, не на шутку опасалась забыть об этом.

На заре дня пробуждения я в последний раз вышла наружу, подставив лицо лучам неяркого весеннего солнца. Все мы были согласны, что волновать проснувшихся дракониан внезапным появлением человека не стоит – уж лучше подождать пару дней, дать им вернуться к обычной жизни и только потом оповестить обо мне. Но все это время мне надлежало безвылазно сидеть в доме, а увлекательного, сказать откровенно, в этом было мало.

Действительно, самые худшие мои опасения целиком и полностью оправдались. Конечно, ко дню пробуждения погода значительно улучшилась, однако снаружи все еще было довольно холодно, и некто мог бы вполне разумно предположить, что я буду рада поводу побыть в тепле. Тем не менее после долгого пребывания на природе вынужденное затворничество весьма тяготило. Отчаянно не хватало свежего воздуха, а более того – солнечного света, как бы он ни был скуден и слаб.