В облаках ангел смотрит на всех…

Медведь однажды спьяну иль с угару,
Забрел в Сахару,
Кругом песок, жара и нет воды,
Он обалдел, встал на дыбы,
Завыл с бессилья,
Хоть и был силен,
Взмолился: Господи,
Не буду больше пить,
И был прощен.
Враз перед ним – зеленая поляна,
Ручей журчит, прохлада, видно рай,
Медведь от радости забился, забывая,
Что обещал, да и хватил чрез край,
А как очнулся – он опять в пустыне,
Опять сушняк и сердце из груди,
Так вот и шляется в пустыне и поныне,
Не знает, как и в чем себя найти,
И как-то, повстречав в пути верблюда,
Спросил: «Горбатый, далеко ль леса?»
Горбатый: «Не встречалися покуда,
Да не видал с рожденья никогда».
Взревел медведь: «Мне тут теперь до
гроба,
Я ж не верблюд и я хочу попить».
А сверху Бог: «Теперь твоя дорога
Всю чашу алкоголика испить».
Медведь услышал приговор христовый,
Отрыл в песке поглубже упокой,
Залег туда, но был уже не новый,
Он старой наградил себя судьбой.

Мораль: Хоть пьющий на надежду

уповает,
Но господу
не изменяет.

Бобер

Один бобер, считался очень умным,
Он всех учил – как жить, как строить,
Как валить.
Зажиточным он был, и знать разумным,
И полон дом его и все при нем,
И дети, и жена, и даже теща,
По жизни знал, казалось, обо всем,
Но жизнь крива – все оказалось проще.
Хамелеон завелся в том лесу,
Он банк открыл и обещал такое,
Что в следущем году,
У всех и сразу втрое.
Лесной народ уже пошел толпой,
Несут заначки, в очередь гурьбой,
Не опоздать бы, ведь халява – слаще,
Бобер о дерево потерся головой,
Решил, все заложил,
К хамелеону тащит.
Тот принимает все и обещает злато,
Что через год здесь будет так богато,
Что у бобра добра, до смерти уж не надо,
Собрал, что смог, и из зеленого,
Прикинулся в араба.
Прошел уж год, а гада так и нет,
Он далеко в песках, на солнце загорает,
Тут до бобра дошло, что это был конец,
Хамелеон – он же «Хопер-Инвест»,
Вот так бывает.

Мораль для всех бобров одна,

В Хоперах не ищи добра.

Карась