В облаке перечной мяты (СИ)

Рамси вертел в руках аквамариновую кружку с парусником. Миранда сидела на кровати, повернувшись боком к нему, и печально вздыхала, занавесившись волосами. Видно, ей стыдно было смотреть ему в глаза. Вайолет так и не появилась в комнате, наверняка Миранда снова её выдворила.

Рамси поднялся из-за стола и одёрнул футболку, поглядел на ставшее алым яблоко заката.

— Мне больше нечего сказать — ты сама всё испортила.

Миранда долго боролась с собой, отшвырнула салфетку и подскочила с кровати.

— Прости меня, прости, пожалуйста, только не уходи, — повисла у него на шее и уткнулась лбом в плечо.

Рамси не стал её утешать. Понял, что их время подошло к концу.

— Хватит! Просто прекрати, — отцепил её руки и посмотрел в глаза. — Ты мне нравилась когда-то, но это в прошлом.

— Давай попробуем всё с начала, — умоляющим тоном произнесла Миранда и схватила его за руки.

— Нет. Не попробуем, — ровно сказал Рамси. Он не чувствовал больше огня, что согревал когда-то — только золу и пепел.

— Я не буду больше тебе врать.

— А больше и не надо. Этого было достаточно, — странно, но будучи буйным по натуре, сейчас он не чувствовал ничего, словно между ними встала тонкая стеклянная стенка и все эмоции разбились о неё: осыпали под ноги тусклыми осколками, словно погасшие угольки былого костра.

Миранда смотрела на него и в глазах её таился робкий проблеск надежды. Похоже, не верила, что всё закончится так.

— Прости, но ты не стала центром вселенной. Попробуй с кем-то другим.

Он чувствовал её прожигающий взгляд, когда расцепил руки и развернулся, чтобы уйти прочь.

— Хорошо. Только помни, что кроме меня ты никому не нужен, сломанный мальчик, — обиженные девочки бывают очень жестоки. — Бедный, отверженный и сумасшедший. Даже и не знаю, будет ли тебя кто-то любить кроме меня. Уж точно не Аша, или как её там зовут, — мстительно бросила Миранда ему в спину. — Подумай хорошо, прежде чем уходить — назад ты вернуться не сможешь.

Рамси сглотнул и стиснул кулаки. Гнев тёмной волной поднимался внутри, словно настоящий шторм, что замер на пороге. Развернулся он резко и припечатал кулаком дверцу шкафа. Зеркало сразу пошло трещинами и зазвенело, осыпавшись на пол. Их фотка с той первой прогулки у фонтанов, что была прикреплена к зеркалу, осталась погребена под осколками.

— Не лезь. Не в своё. Дело!

— Да что ты? Неужели сделала тебе больно? Ой, прости, я не хотела, — деланно извинилась Миранда, играя интонацией голоса. Улыбнулась, глупо моргая.

И Рамси понял, что тот уютный огонь, который согревал среди вечных льдов, разбушевавшись, уничтожит всё, что у них было. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Ты сумасшедшая!

— Не больше, чем ты.

Рамси покачал головой и молча развернулся. Чем больше он её слушал, тем меньше себя контролировал. С огнём играть опасно: сегодня дарит толику тепла, а завтра сжигает заживо. Если он останется, то сломаться может что-то поважнее дверцы шкафа, а это Рамси вряд ли смог бы себе простить.

Уже на улице пришло запоздалое осознание того, что Миранда сумела вытащить наружу худшие из его качеств, но всё же у него хватило сил уйти. Верно, ему суждено вечно блуждать во тьме и холоде, но это лучше, чем шагнуть в огонь. Его девочка-отражение рассыпалась осколками стекла вместе с разбитым зеркалом. Оно оказалось фальшивым, а вовсе не волшебным, раз искажало мир и утягивало во мрак.

Рамси долго бродил по шумным вечерним улицам, не мог найти себе места и дела. На душе стало гадко и ужасно пусто. И необходимо было чем-то эту бездну заполнить. Разве что виски, а больше и нечем.

В этот раз он ощущал лишь жгучую пустоту внутри, никакого холода и тьмы — абсолютно ничего. «Бедный сломанный мальчик, который просто хотел, чтобы его кто-то полюбил». Миранда оказалась права, и её слова разъедали солью старые раны. Должно быть, всё это было одной большой ошибкой.

Рамси остановился на набережной, когда наступила ночь. В тёмной воде плескались отражения огней, а рядом с пристанью шумел плавучий ресторан, играла какая-то весёлая музыка, и на верхней палубе танцевали люди.

Гнев давно прошёл и навалилась тяжёлая сонная усталость. Почему-то свобода вовсе не принесла утешения, напротив отдавала горечью и виной. Только перед кем он виноват, Рамси так и не мог разобраться: перед Ашей, которую пытался заменить, или перед Мирандой, которую так и не смог полюбить? Круг замкнулся, и он снова оказался в центре него, разбитый на тысячи осколков, которые вряд ли уже когда-нибудь станут единым целым. Ведь всему сломанному суждено однажды разрушиться*.

========== Глава 21 ==========

Большую часть времени Рамси проводил за компьютерными играми или лежал на кровати и молча пялился в стену. Джон беспокоился за него и пытался поговорить, как-то растормошить, однако младший брат отводил глаза и отвечал односложно. Джон понятия не имел, что творится в его голове.