В обратную сторону

— Кэтти, — хрипло выдыхаю я, судорожно накрывая нас с Элей простыней. — Что случилось, котёнок? Почему ты не постучала? — отдышавшись, спрашиваю у неподвижно стоящей на пороге дочери.

— Я постучала. Вы не слышали. — робко отвечает Катарина. — Мне показалось, что Робби плачет, и я … я решила проверить. Вдруг вы куда-то отлучились, — сбивчиво оправдывается она.

Черт, я не знаю, что сказать… впервые в такой ситуации. Утром попрошу Веру провести с Кэтти беседу. Она уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что ночью не стоит врываться в родительскую спальню.

— Все в порядке, Котёнок. Робби спит. Иди ложись, — мягко проговариваю я.

В темноте я вижу, как дочь кивает и выходит в коридор, захлопнув за собой дверь. Не закрыв, а именно хлопнув, не пожалев сил. Громкий хлопок предсказуемо будит Робби. Эля даже не сразу реагирует на его плачь, находясь в состоянии временного ступора. Встав с кровати, я спешно натягиваю на голый зад штаны, включаю ночник и беру сына на руки. Прижав плачущего Роберта к себе, успокаивающе поглаживаю его по спине. Электронные часы показывает половину четвёртого утра. Робби мог ещё крепко спать как минимум пару часов.

— Она сделала это специально, — тихо произносит Эля, приближаясь ко мне. Я инстинктивно напрягаюсь, всматриваясь в сосредоточенные черты лица жены. Она дотрагивается до моего плеча и понимающе улыбается. — Я не собираюсь настраивать тебя против Кэтти, Дим. Это глупо. Но тебе нужно обозначить определённые границы. Она тебя любит и всецело доверяет. Поговори с ней, пожалуйста.

— Ты должна кое-что знать, Эля, — передав жене сына для кормления, я сажусь на край постели, приготовившись наблюдать за моим любимым действом. — У Кэтти имеются определённые проблемы.

— Какие именно? — обнажая грудь, Эля прикладывает к соску голодного сына. В ее глазах, обращённых на меня, проскальзывает тревожное напряжение.

— Психологического плана, — сухо отзываюсь я, глядя, как жадно глотает молоко мой богатырь. — Она много лет не выходит из дома. И когда ты предложила сходить всем вместе на футбол, Кэтти психанула именно поэтому.

— Что значит несколько лет не выходит? Совсем? — глаза Эли распахиваются от шока.

— У неё агарофобия, — озвучиваю диагноз, сглатывая горький комок, подкативший к горлу. — Моя бывшая жена дважды пыталась выкрасть Кэтти из нашего дома, и один раз у неё это почти получилось. Нам удалось перехватить ее в тот момент, когда она собиралась передать дочь своему поставщику дури.

— Зачем? — дрогнувшим голосом спрашивает Эля.

— Ты вроде взрослая девочка, детка, должна понимать, для каких целей наркодилеру может понадобиться ребёнок. Педофилия процветает здесь точно так же, как и в других странах, — отвечаю жестким тоном, сжимая кулаки в карманах домашних брюк.

— Я имела в виду, почему твоя бывшая так поступала с собственной дочерью, — конкретизирует Эля.

— Потому что она больная сука, — скривившись, говорю я. — На которой я женился исключительно из уважения к ее отцу, похоронившего старшего сына незадолго до того, как я закончил строить дом по частному заказу Кеннета. Дуг хотел подарить дом на свадьбу сына, которая, как ты понимаешь, так и не состоялась.

— Этот дом… — растерянно бормочет Эля.

— Да, это тот самый дом. И он принадлежит только мне и Кэтти.

— Но…

— Почему я принял такой дорогой подарок? — догадываюсь, о чем собирается спросить Эля. — Дуг бы не принял отказ, детка. Элиот умер по вине своей сестры. Она устроила истерику, когда он забирал ее обдолбаную вусмерть из какого-то гадюшника. Набросилась на него, пыталась выскочить из машины. В итоге Элиот потерял управление и попал в аварию. Она выжила, он — нет. Ее отправили на реабилитацию, а дом выставили на продажу. Когда я передавал Дугу технические документы, она заявилась в кабинет отца, в очередной раз сбежав из клиники, и притворилась кающейся грешницей, попросила прощения. Она выглядела искренней и готовой встать на путь исправления. Мы оба повелись, и когда Ирма пригласила меня в кафе, мне было неловко отказать. Она вела себя идеально, не пила алкоголь и не употребляла несколько месяцев. Я не планировал ничего серьёзного. Все произошло само собой. Она залетела, и…

— Тебе снова было неловко отказать, — закачивает за меня Эля.

— Я боялся, что если брошу ее, она снова сорвётся, — честно признаюсь я. — На самом деле ни я, ни ребёнок ей были не нужны, а вот деньги отца — очень даже. Это все было игрой для усыпления бдительности Дуга, а когда Ирма поняла, что ни он, ни я не дадим ей самостоятельно распоряжаться деньгами, решила отомстить нам обоим через дочь.

— Где она сейчас?