В обратную сторону

— Спокойной ночи, Богдан. Это было здорово, — я невольно ликую, когда вижу, как Кэтти сама тянется к Дане, чтобы обнять его. Он всегда зеркалит людей и относится к ним так, как они относятся к нему. — И тебе доброй ночи, Эля, — девочка поднимает робкий взор на меня, но я сама обнимаю ее, пытаясь вложить в это действие все тепло, что у меня есть внутри после последних двух часов вечера. — Это был классный вечер. Спасибо, что… он прошел дома.

— Спокойной ночи, Кэтти. Если тебе нравится дома, значит мы будем так собираться дома. До тех пор, пока не станет иначе, — миролюбивым тоном обещаю я. — У меня идей много.

Глаза девочки озаряются светом, и в них уже нет того гнева, который я заметила утром. Надеюсь, она забудет то, что видела, и такого больше никогда не повторится.

Как только мы с Димой остаемся наедине, нас одолевает бессонница. Прохладный вечер, горный воздух и терраса, красота которой поражает воображение, — слишком заманчивое сочетание, чтобы спать. Полуобнаженный любимый мужчина, подливающий тебе вино и убаюкивающий своими искрометными шутками. Обожаю Димин сарказм и, кажется, не могу жить без его черного юмора, надменного скепсиса в некоторых вещах и четкой позиции по всем вопросам.

Наши разговоры — полет в космос.

Бесконечные, масштабные, космические.

Мы обсуждаем совместные планы до часу ночи, отпустив и забыв все обиды, горечь, трудности, с которыми столкнулись в последнее время. Может, нам чаще стоит выпивать вместе? Хотя виной моего расслабления стал не алкоголь, а он сам и вся атмосфера этого вечера.

Мы занимаемся любовью долго, прямо на террасе. Он медленно изучает меня по миллиметру, словно впервые, и я проделываю с ним то же самое, доводя до исступления и глухих молитв изучить его «еще глубже».

С ним я забываю о том, что такое стыд, и растворяюсь в ощущениях, наслаждаясь каждым мгновением близости.

— Боже, детка, ты просто невероятная, — выдыхает он сквозь сжатые зубы, когда я награждаю его член потоком ласк своих губ и рта. Обожаю издеваться над ним, доводя до края и оттягивая кульминацию, чтобы он кончил ярче, улетел в другое измерение.

Я чувствую себя лучшей в мире любовницей, бесконечным источником наслаждения, кайфуя от каждого сантиметра его кожи и плоти. Я сумасшедшая, одержимая, голодная, дикая, и мы одни во Вселенной, когда задернуты шторы и закрыты все двери.

Я отключаюсь глубокой ночью, доверчиво прижимаясь к нему. Целую в затылок и спину, ощущая себя в полной безопасности.

Момент абсолютного кайфа — засыпать, соприкасаясь всем телом со своим мужчиной.

И ни его храп, ни судорожные дергания в ночи не могут уменьшить уровень моего счастья.

Кажется, что никто и никогда его не нарушит.

Никто… не посмеет.

Правда?

Глава 8

Элина

Я просыпаюсь под утро от ощущения пустоты и холода. Не разлепляя глаза, провожу ладонью по простыни — Димы нет рядом. Вздрагиваю всем телом, прислушиваясь к звукам: в душе его тоже нет. Он явно покинул спальню, и это нормально: возможно, его замучила бессонница и он решил поработать в кабинете.

Хочется немедля вернуть мужа в теплую постель.

Накинув на себя халат, я берусь за поиски Димы, но в кабинете его тоже нет. Внезапно слышу голоса, доносящиеся с первого этажа. Судя по всему, с кухни.

Тихо спускаюсь по лестнице, ощущая, как сердце начинает биться в два раза чаще, когда я понимаю, что Дима на кухне не один… а с Верой.

Как только делаю шаг в то пространство, с которого мне открывается обзор на всю кухню, жалею об этом.

После бурной ночи эта картина мне максимально неприятна, несмотря на то, что Дима не делает ничего такого, за что я могу его осуждать. Всего лишь стоит в одних пижамных штанах на собственной кухне. В непосредственной близости к Вере, которая явно не вынесла никаких уроков из нашего вчерашнего разговора.

На Вере — облегающая майка, подчеркивающая отсутствие белья, и короткие шелковые шорты, которые вполне могут быть трусами.

У меня даже зубы болят, настолько я сильно сжала челюсти.

Они о чем-то разговаривали, я не слышала. У Димы в руках стакан воды с лимоном, а Вера смотрит на него совершенно без всякого стеснения. Судя по тому, как ее взор прикован к его прессу, она мысленно представляет, как смотрит на него сверху и считает пальцами кубики.

Как же ты меня бесишь, сучка. Думаешь, я слепая?

Так, главное не устроить истерику. Я выше этого, и в себе я тотально уверена. Однако меня бесит, что мой муж не может выгнать эту девицу из нашего дома из-за слепой веры в то, что она единственная, кто способен помочь его дочери.

Это абсурд.

Она же через к Кэтти к нему подбирается, и это не моя паранойя.

Я кашляю, обращая их внимание на себя. Вера подпрыгивает на месте, словно ошпаренная.

— Дим, ты считаешь, это нормально? — задаю простой вопрос я.

— Эля, все в порядке. Вера просто…

— Слушать ничего не желаю, — хладнокровно огрызаюсь я и ухожу прочь.

Как только переступаю порог спальни, достаю чемодан из шкафа и молниеносно начинаю скидывать туда все свои вещи. Я сегодня же уйду из этого дома, плевать мне на все. Ни секунды я больше не продержусь в этом дурдоме.