В очереди за счастьем (СИ)

Воздух после дождя свежий, вдыхаю его полной грудью.

— Нет. С чего ты взял?

— Марк, если не хочешь говорить, то это твое право. Ты сказал не лезть в твои отношения. Я и не лезу. Но глаза у меня пока есть, и я ими вижу.

Хмыкаю. Кого я хотел обмануть?

— Я у тебя побуду. Можно?

— Мой дом — твой дом, сын. Чтобы не случилось. Только сразу предупрежу. Я жду Щербаковых, мы с самим собираемся начать один интересный проект. Да и собеседник он хороший, а ты в последнее время не балуешь меня вниманием. Он приедет не один. С семьей. Я твоего визита не ждал. Так что никакого масонского заговора нет.

Киваю.

— Мясо жарить будешь? — отец готовит потрясающее мясо на углях.

— Да, хочу и себя побаловать, и гостей.

— Дров еще наколоть?

Отец усмехается.

— Ну, помаши топориком, сынок. Голову проветри.

Я иду в дом, переодеваюсь.

Когда возвращаюсь, отец садится на плетенный стул, пьет чай и наблюдает за тем, как я колю дрова. С похмелья самое то.

Наколов достаточно, подхожу к столу, осушаю одним махом полбутылки воды.

— Перегаром от тебя разит за версту, — делает очередное замечание отец, — Так всё плохо, что ты решил спиться?

Хмурюсь.

— Это корейцы, будь они не ладны.

— Ну да, ну да. Марк, я обещал, конечно, не вмешиваться, но одно тебе скажу — не жди, что будет легко. Не будет.

На этой многозначительной фразе нас прерывает появление Щербаковых. Дальше все идет само собой, и я незаметно расслабляюсь, забываю о проблемах, так как будто мне — двадцать.

Майя — легкая, веселая. Но умная и хорошо образованная. Помогает накрывать на стол, а потом убрать с него. Непринужденно рассказывает истории из студенческой жизни. Делает это к месту и не перебарщивает.

Отец все время бросает на меня многозначительные взгляды, всем своим видом говоря: "Ну, как оно, сынок? Сравни…"

Потом девушка вызывается испечь грушевый пирог к чаю. Посторонних в доме никого. Отец именно так любит отдыхать. Чтобы ни охраны, ни обслуживающего персонала. Меня отряжают помогать Майе на кухне. Моя помощь сводится больше к тому, что я показываю ей, где и что лежит.

В какой-то момент она оказывается слишком близко и тянется ко мне. От нее веет молодостью, красотой, свежестью. Только вот… Я вижу перед собой другое лицо. И в мыслях у меня совсем другая женщина.

— Май, — бережно удерживаю ее за плечи. Яснее ясного, что она рассчитывала, что я ее поцелую, — Я не свободен…

— Но я думала… — она опускает глаза вниз. Ресницы нерешительно подрагивают, — Марк, ты мне очень нравишься!

Это она говорит, уже подняв взгляд на меня. И очень уверенно.

— И не думай, это не из-за того, что наши родители дружат. Это уже давно… Марк, зачем она тебе? Она тебе не подходит…

Всякое очарование пропадает мгновенно. Насколько искренна эта девушка? Или так хотят ее родители?

— Майя, не надо… — останавливаю её.

Я разворачиваюсь и ухожу с кухни. Снова иду в сад. На этот раз в самый дальний угол, усаживаюсь там на лавку и сижу до сумерек.

Слышу позади себя шаги.

— Можешь вылезать из укрытия. Твоей невинности ничего не угрожает. Девчонка вся зареванная уехала. Что ты ей сказал?

В этот миг до меня доходит простая вещь. Но очень важная. Быть нужно с тем, кто тебе нужен, кого ты любишь. А не с тем, кто удобен.

— Правду. Пап, я предложение Наташе решил сделать. Не хочу, чтобы это было для тебя сюрпризом.

— Вот как? Может, и внуками меня побалуете?

Тут меня осеняет — а ведь Наташе плохо по утрам, перепады настроения эти. И вообще, когда у нее месячные были в последний раз?

Вот я осел!

А она знает? Почему мне не сказала? Внезапно становится страшно… Не дай бог она после сегодняшнего…

— Может, и побалуем. Пап, поеду я.

В этот раз даже не переодеваюсь. Не замечаю опешившего вида у отца, так тороплюсь туда, откуда утром сбежал и обещал больше не возвращаться. Только бы ничего непоправимого не произошло… Только бы…

Вспоминаю, что выключил телефон. Спешно включаю. Начинают приходит уведомления. Очень много от Сони.

Набираю номер Наташи. Раз, другой, третий. Хорошо, что не сам за рулем. Въехал куда-нибудь уже.

— Алло! — тихо звучит мужской голос.

Не сразу узнаю Егора.

— Послушай. что ты названиваешь, как ненормальный? Мать спит…

Мне не нравится то, как он говорит. Беспокойство становится лишь сильнее.

— С ней всё в порядке?

— Слушай, Марк. это не телефонный разговор…

— Ты можешь мне нормально ответить? — рявкаю я.

— Не в порядке она, ясно?! — рявкает он в ответ, — После вашего с Соней выступления на бис у нее случилась истерика. Приезжала скорая. Сделали укол успокоительного, поэтому сейчас она спит. Сказали, как проснется, если будет также или хуже, отправлять в больницу.

— Она беременна?

— А ты не знал?

— Нет.

— Ну, тогда поздравляю.

— Я приеду сейчас.

— Надеюсь, не затем, чтобы требовать сделать аборт? Ей такие визитеры не нужны.

— Егор, чепуху не говори, ладно?

— Приезжай в таком случае.

Перезваниваю козе Соне. Была бы она моей дочерью — выпорол бы. Потом вспоминаю худую девчонку. Чего там пороть? Там одни кости. Но должна же у нее совесть проснуться…

Идут гудки.

Потом в динамике раздается: