В одно касание

Мы молча смотрим друг на друга. Я не знаю, как у меня это вылетело. Я не должен проводить с ней еще больше времени; я должен держаться от нее подальше.

Трудно держать ее на расстоянии, живя с ней.

Зато она прекратила плакать. Это уже что-то. Она с недоумением смотрит на меня.

При мысли о том, что она будет жить в моей квартире, у меня в груди словно развязывается тугой узел.

– Так и с Дейзи будет проще, – бормочу я.

Я вспоминаю, как она пела у меня в ванной, и мое сердце бьется сильнее. Может, если она переедет ко мне, я снова услышу ее пение.

Она сидит напротив меня и задумчиво кусает губу.

– Я не знаю.

У меня разгоняется пульс. Я представляю ее у себя в квартире, как она лежит на диване и читает книжку, а в ногах у нее свернулась Дейзи. Как она играет на гитаре, как раньше с друзьями в школе. По моей груди разливается тепло. Мне понравилось бы такое зрелище.

Наплевать, что это плохая идея. Я уже в это ввязался. К тому же все мои силы уходят на хоккей и на встречи с мамой, если я в городе. Я даже не буду с ней видеться.

И я не буду волноваться за нее, а это уже что-то.

– Тебе нельзя плакать на публике, – заявляю я. И снова выходит грубее и резче, чем хочется. Дебил. – Это непрофессионально. Ты переезжаешь завтра.

Я пытаюсь найти в ее лице намек на то, что она этого не хочет. Какие-то признаки страха или отторжения. Но вместо этого она расслабленно выдыхает, как будто от облегчения.

Сердце порхает у меня в груди.

Уголок ее губ слегка приподнимается, а взгляд смягчается.

– Хорошо, – кивает она. – Спасибо тебе, Джейми.

По моей спине пробегают мурашки. Мне нравится, как она произносит мое имя – так нежно. Мне нравится, как она смотрит на меня прямо сейчас, как будто я ей нравлюсь.

Я коротко ей киваю и встаю.

– Тогда завтра, – повторяю я.

Она кивает, вытирая потекшую тушь.

– Завтра.

В лифте мой пульс разгоняется, как в разгар матча. Я только что вставил кучу палок в отлично смазанные колеса своей жизни. Пиппа красива до безумия, и рядом с ней я просто теряю голову, но от такого острого предвкушения я не сгорал уже очень много лет.

Глава 10. Джейми

ВЕЧЕРОМ, когда солнце уже почти садится, я паркуюсь у дома в пригороде Северного Ванкувера. На пассажирском сиденье валяется пакет с греческой едой. Сегодня команда организовала неформальный ужин, якобы чтобы помочь освоиться новичкам, но я проигнорировал приглашение. На заднем сиденье с радостным любопытством машет хвостом Дейзи. Я тяжело вздыхаю.

Я просто не могу поверить, что предложил Пиппе переехать ко мне. Но теперь, когда она будет сидеть с собакой, у меня освободится больше времени для заботы о маме.

Дейзи вытягивает вперед шею, кладет голову мне на плечо, принюхивается, и я подозрительно на нее кошусь. У меня возникает странное чувство.

Мне что… начинает нравиться эта собака? Я хмуро гляжу на нее, а она высовывает язык и машет хвостом. Я фыркаю.

– Пойдем. – Я выхожу из машины, выпускаю Дейзи и иду к дому.

Дом скромный – крепкий средний класс. Я хотел купить маме что-нибудь побольше, когда перешел на профессиональный уровень, но она отказалась. Сказала, что не хочет уезжать из района, где прожила много лет. Что ей нравятся соседи и она не хочет заводить новых друзей.

Подойдя к дому, я замечаю какое-то движение на крыше, и мое сердце замирает.

Мама в плотных садовых перчатках стоит наверху. Весело улыбается и машет мне рукой.

– Привет, дорогой!

У меня кровь шумит в ушах. Ей нельзя там быть. В голове сразу возникает куча картинок, как у нее случается паническая атака на крыше, она поскальзывается, падает и ее голова разбивается об асфальт.

– Что ты там делаешь? – спрашиваю я. Дейзи лает на маму, размахивая хвостом.

Мама улыбается еще шире.

– Чищу водостоки.

– Спускайся. Сейчас же, – говорю я своим самым строгим голосом. – Уже темнеет.

– Я все прекрасно вижу. Тем более я уже почти закончила, – хихикает она и кидается в меня ворохом листьев. Они падают к моим ногам, а Дейзи скачет и пытается ухватить их зубами.

– Джейми, дорогой? Чья это собака?

Вскинув бровь, я смотрю на Дейзи, которая уселась на пыльный тротуар и возит по нему хвостом. Я невольно усмехаюсь, когда вижу ее округлившиеся глаза. Она думает, что получит угощение.

Может, в глубине души мне действительно нравится эта собака.

– Моя, – отвечаю я. – Я завел собаку.

Мать с сияющим лицом хлопает в ладоши.

– Правда? Ох, Джейми, это же прекрасно! Это как раз то, что тебе нужно!

– Можешь, пожалуйста, спуститься? – Я нервничаю, когда вижу ее так высоко на крыше. – Я найму кого-нибудь, чтобы этим заняться.

– Хватит относиться ко мне как к ребенку. Я вполне способна жить самостоятельно.

Во мне растет раздражение. Раздражение и еще что-то гораздо более злое. Меня бесит, что она притворяется, будто все отлично, хотя это неправда. И так было всегда. Мы ни разу не обсуждали ее депрессию или тревожные состояния, пока я был подростком. Мы так ни разу и не говорили о прошлогодней аварии. Я оглядываю ее гараж. Машину недавно починили, и я не знаю, садилась ли она за руль. Ей запрещено это делать без посторонней помощи.