В одно касание

Через секунду я уже опускаю ее на свою постель, срываю с себя рубашку и штаны, упираюсь локтями в кровать, поймав ее в ловушку, и целую. Еще один бастион моего самоконтроля рушится, когда мой язык начинает ласкать ее, жадно и требовательно.

Кровь гремит у меня в ушах: Пиппа моя.

– Нравится в моей постели? – мурлычу я, пока мои пальцы проскальзывают ей под юбку и начинают гулять по животу. У нее такая нежная кожа.

– Да. – У нее перехватывает дыхание, когда я провожу по коже под ее лифчиком, зная, чего она хочет, но дразня ее, не доходя буквально на сантиметр.

– Мне тоже нравится.

Ее спина выгибается от моих прикосновений. Я отстраняюсь, чтобы еще больше ее раззадорить, и она рычит, хватая мою руку.

– Что такое? – спрашиваю я приглушенным тоном и улыбаюсь. Я ложусь на бок и весело смотрю на нее.

– Джейми. – От того, как она раздраженно и возбужденно произносит мое имя, я улыбаюсь еще коварнее.

Она садится и стягивает с себя рубашку, так что я оказываюсь один на один с ее идеальными сиськами, превращенными во что-то невообразимое белым кружевным пуш-апом с вышитыми цветочками.

Мое тело охватывает жар.

– Так не честно, – шепчу я, проводя пальцами по кружеву.

Я двигаюсь по кругу рядом с ее соском, чувствуя упругий кончик под тканью. Ее глаза стекленеют, а губы размыкаются, прежде чем я перехожу ко второму. У меня уже полноценный стояк, ведь я лежу рядом с Пиппой, играю с ней, дразню ее, раззадориваю ее.

Это рай.

– Давай обсудим план на игру, пташка. – Я понижаю голос, ритмично поглаживая чувствительные бугорки под тонкой тканью. – Как мы собираемся это сделать?

Ее щеки краснеют.

– Мне кажется, ты должен спуститься вниз.

Я выгибаю бровь.

– О, правда?

Она кивает, и мы оба вспоминаем ту ночь несколько недель назад, в доме ее родителей, когда она надела мой свитер.

– Тебе понравилось, да? – Она снова кивает, и между нами искрит какое-то невероятное электричество. – Мне тоже.

В ее глазах вспыхивает удивление, и мой пульс ускоряется.

– Ты в этом сомневалась, Пиппа? – Мои пальцы скользят по ее приподнятой груди, прямо над лифчиком. – Ты сомневалась, что твоя киска – это самое сладкое, что я пробовал в жизни? – Я запускаю руку ей в лифчик и нахожу затвердевший сосок, а она тихо стонет. – А так и есть, детка. Я думаю об этом каждый раз, когда беру в руки член – о том, какой ты была мокрой. Как звучали твои стоны, когда я лизал тебя все быстрее и быстрее.

Она снова выгибается в моих руках и расстегивает лифчик. Я припадаю ртом к ее груди, обводя языком ее напряженные соски. У нее из горла вырывается хриплый звук – одновременно отчаянный и довольный, и мои яйца еще сильнее сжимаются от желания.

– Будем сегодня пользоваться игрушкой, Пиппа?

Она качает головой.

– Нет? – Я приподнимаю брови, присасываясь к ней, и она судорожно вздыхает.

– Я хочу попробовать без нее, – шепчет она, закусывая губу.

Она смотрит на меня так, будто верит, что я снова смогу сделать это без игрушки. Мой член ноет и туго натягивает ткань трусов.

– Ты меня с ума сводишь, – говорит она, пока я покусываю и массирую один из ее бугорков. – Бери меня.

– Я беру тебя, – лукаво улыбаюсь я.

– Сильнее, – требует она.

– Не хочешь рассказать про пять своих ощущений?

При виде ее недовольного взгляда я трясусь от смеха. Я никогда не смеялся во время секса. Моей пташке не терпится, и она злится, а я просто в раю. В этот момент я чувствую, что она – мой лучший друг, но при этом у меня каменный стояк от одной мысли, как удовлетворить ее. Секс никогда не был настолько веселым, и я не могу вспомнить, чтобы чувствовал себя так же комфортно с кем-то еще.

И я понимаю, что так и должно быть.

– Хватит. Меня. Дразнить. – Ее зубы сжаты, а я поглаживаю ее сосок максимально нежно, наблюдая за реакцией.

– Умоляй.

Когда ее взгляд закипает от огня, а с губ срывается вздох, мое тело поет.

– Пожалуйста, Джейми, – шепчет она. – Дай мне кончить.

Жар растекается по моей спине и собирается внизу спины, и я судорожно вздыхаю, удерживая последние крупицы контроля.

– Когда ты так умоляешь, у меня, на хрен, башку срывает.

Ее глаза темнеют от похоти, но они настойчивы.

– Так пусть ее сорвет.

За секунду я полностью ее раздеваю.

Мои руки опускаются на ее бедра и раздвигают их, и я устраиваюсь у нее между ног.

Она мокрая, она течет и вся блестит от влаги, так что по моим венам разливается гордость. Я сделал это. Я сделал ей хорошо. И никто другой.

Пиппа моя.

После первого прикосновения моего языка к ее влажному эпицентру она снова выгибается на кровати.

Вот оно. Вкус Пиппы вновь разжигает мой голод, и моя жажда распаляется, а собственническое чувство в груди усиливается. Я зарываюсь лицом у нее между ног, посасываю, лижу, поглаживаю ее тугой комочек нервов. У Пиппы изо рта вырываются хриплые, животные, тяжелые звуки, и мой член пульсирует от желания как следует ее оттрахать.

Когда я запускаю в нее палец и нахожу ребристый участок, ее бедра сжимаются на моей голове.

– Джейми, – кашляет она, и меня распирает от гордости.