В одной тональности…

Из листьев ластится к покою

У дна, где рыбы дремлют в ряд.

И мимо дни текут рекою,

И привыкая к жизни, яд

Её конечности, тягучий,

Уж принят, то ли позабыт.

О том сомненье ходит тучей,

Над брегом, что волной омыт,

Но так далёк, знакомый часто

С чужой, далёкой, но бедой

В ней и волнуясь безучастен,

А слёзы что? Вода водой…

Чашка

Оставьте недопитой чашку…

Присядет бабочка. Букашка,

А понимает в этом толк.

И ветер, что бранясь умолк,

Но позабыл на что сердился,

Нам в этом вскоре пригодится.

Не разобраться, ощутить,

Ту, восхитительную нить,

Что возникает между нами.

Дыханьем, взглядами, словами,

Но тех поболе. Что же… Так

Всегда рождает всё пустяк.

А мы, того не разумея,

Его коснуться не умеем.

Но нужно. Тщетно то, что плоше.

А мы – о вечном, о хорошем.

Предзимнее

Перебирая, в такт, ногами,

То осень листьями ступает

По дням, минутам, жизням, вздохам,

Но заросли чертополоха

Продержатся. И шапку снега

Натянут. Голосисто эхо

Собьёт её ещё не раз.

Да от мороза слёзы глаз

Бегут, ни капли не жалея.

И бесконечная аллея

Под аркой веток ледяной…

Зима лишь помнится такой,

А что же будет в самом деле,

То станет ясно на неделе.

Куплет

На грани пошлости и правды,

идём туда, где нет следа.

И дням любым мы будем рады,

Но как в песок уйдёт вода,

Они уходят без возврата,

И каждый миг – слеза, утрата,

И нами должен быть воспет

Её трагический куплет.

Как и мы…

Листья опавшие – бабочкой,

Сгорбившись крыльями, парочкой.

Осы любимы осенью.

Иней – тот раннею проседью

Или влажным пушком над губой,

Как и мы, недоволен собой.

Рой бабочек

Рой бабочек. Размерен их полёт

От полу-дня, до той мышиной норки,

От горки дня, до той замшелой горки,

Где луч рассвета режет тонкий лёд.

Рой бабочек, бросая лепестки,

Своих одежд, рассеяны нимало.

Своих надежд им жалко, – кто попало

На них глядит, а после трёт виски.

Рой бабочек, и каждой – нежен тон,

Рождает в нас напрасное и муки,

И скуку, что умерив сердца стуки

Тяжёлой тучей гонит крепкий сон.

Рой бабочек, я ставлю им в укор

Свой непокой, свою небрежность, слёзы, -

Им кажется всё это несерьёзным

От полу-дня, до этих самых пор.

Рой бабочек, затерянный в листве,

Он не даёт грустить по нём и плакать.

А слёзы? Кто заставит их не капать…

Рой бабочек… Она одна? не две?!.

Осень

Трепещет мишура листвы.

Да мы ли с осенью "на вы"

Тогда, давно, но с нею были.

Так в прошлом все усердны были10,

Взаправду иногда случались,

А мы, невежеством отчаясь,

В пыли ушедшего, забвенья,

И жизни золотые звенья

Звенят над ухом в тихий час,

Где звук любой, как громкий глас…

Луна

Луна в косынке из ветвей

До самых пепельных бровей

Слегка насупленных, сияет,

Но взором нежным обаяет

Кого угодно в этот час.

И, распеваясь, филин бас

Переложив на эха ноты,

Как будто ждёт, зовёт кого-то.

Но отзывается одна

В косынке из ветвей луна.

Всё на виду

Метели пряных листьев, в пятнах

Ветров, пока ещё невнятных,

Ручьёв тугих водоворот.

Зима ли, осень у ворот

Толкутся, свой черёд попутав.

А дело-то… в часах? В минутах,

И их немало в том песке

Увязло. Мыс реки в тоске, -

От веку дан ему удел -

Водоразделом быть. Предел

Мечтаний прочих. Мнётся, мнится

Волною сморщена страница

Пролитых и просохших слёз

В тени утраченной берёз

Себя теперь уже не спрячешь.

Всё на виду. И плачешь… плачешь…

Берёза

Побелили ствол берёзы

Незадолго до морозов,

Подвели реснички, брови,

Закусив губу до крови,

Затянули поясок,

Задержать весенний сок,

Чтобы были не напрасны:

Под метели сон и праздность.

Отдохнула чтоб к апрелю!

И тропинкою опрелой,

К ней приблизившись, обнять,

И стоять…стоять…стоять…

То ли иней, то ли снег…

То ли иней, то ли снег…

Скоро ль спешится морозу,

Льду свою реке угрозу

Совершить. Метелей бег

В краткий срок ли разрешится?

А ромашкам, так ложиться

Под сугробы али как?

Волк ли, спрятавшись в овраг,

Песнь вдоль ветра распускает?

И зимы решимость тает,

В этом нет большой беды.

Рыбы смотрят из воды.

Им бы зиму, хоть бы раз

Подглядеть не с сонных глаз.

То ли иней, то ли снег…

Скоро ль спешится морозу,

Осень в рифму, зимы – проза,

Что-то правда, что-то нет…

Я вас люблю!

Лук месяца натянут, но направленный к земле,

Меня не ранит. Только грустно мне

Быть вне арены той межзвёздной пыли.

И в складках волн, те облака, что плыли

По небу лишь мгновение назад.

И никому об этом не сказать…

А тот, кто помнит, тот поверит мне.

Закат, сгорая на своём огне,

Тревожит безрассудною отвагой.

Душа себя являет взглядом, влагой,

Невольно пробегая по щеке.

Вольна, но посещая налегке

Подлунный мир, с собой берёт не вещи,

Но звук сверчка, и сон, – простой, не вещий.

Биенье сердца и дыханье поутру,

Всех тех, кого из памяти сотру

Иным рожденьем? Наважденья тлен…

"Я вас люблю!" – кричу я всем с колен.

Лук месяца… Однако выстрел точен,

Неволен пусть, случаен, ненарочен…

Стихи…

Дыханье ритма – зыбкое виденье.

А мы себя на плаху, на съеденье

Под чей-то и, подчас, недобрый взор.

И после, без стыда на тот позор

Глядеть не можем, даже тайным оком.

И в комнату взбираясь водостоком

Ломаем о бумагу грифель, перья,

Скрипим в ночи несмазанною дверью

И исцарапав щёку о подушку,

Не прочитать, но выплакать на ушко

Кому-нибудь мы сможем в тот же час.

– А так бывает?