В одном немецком городке

Брэдфилд сидел, опустив голову, а Тернер уже кричал, наклонившись над столом.

– Что же касается Зибкрона – так у него, как мы знаем, чертова уйма агентов, у него в руках целая сеть, уж будьте покойны. Гартинг был всего лишь одним звеном цепи. Вы не в состоянии проконтролировать, что известно Зибкрону и что не известно. Здесь мы имеем дело с реальными фактами, а не с дипломатией.– Тернер ткнул пальцем в окно – туда, где смутно темнели очертания холмов за рекой.– Они там времени даром не теряют. Пьют с друзьями, развратничают, разъезжают! Они не замурованы в четырех стенах – они знают, что такое жизнь!

– Для интеллигентного человека не требуется особых усилий, чтобы это понимать,– сказал Брэдфилд.

– Так вот, это будет первое, что я скажу Ламли, как только возвращусь к родному очагу. Гартинг работал не один! У него был покровитель и был тайный шеф, и, насколько я понимаю, это одно и то же лицо! И будь я проклят, если Лео Гартинг не был мальчиком-фаворитом Роули Брэдфилда! И они втихомолку немножко грешили, как мальчишки в интернате.

Брэдфилд встал с перекошенным от гнева лицом.

– Можете говорить Ламли все, что вам заблагорассудится,– прошипел он,– но сейчас же убирайтесь вон и чтоб духу вашего здесь не было! – Ив этот момент дверь из приемной мисс Пит приотворилась, и они увидели воспаленное лицо Микки Краба.

Вид у него был озадаченный и несколько растерянный; с нелепым усердием он жевал кончик своих рыжеватых усов.

– Послушайте, Роули,– сказал он, осекся и начал сно ва, словно ему показалось, что он заговорил не в том клю че.– Извините, что я так ворвался, Роули. Я попробовал дверь из коридора, но она заперта. Извините, Роули, я на счет Лео.– Остальное внезапно хлынуло из него уже скороговоркой: – Я только что видел его на вокзале. Видел своими глазами, черт побери! Он пил пиво.

– Быстро и по порядку,– сказал Брэдфилд.

– Я оказывал услугу Питеру де Лиллу. Вот и все,– сказал Краб, сразу занимая оборонительную позицию. Тернер уловил, что от него попахивает алкоголем и мятными лепешками.– Питер должен был поехать в бундестаг. Там важное дело, как я понимаю, дебаты по поводу чрезвычайных законов идут уже второй день, ну, он и попросил меня заняться этой самой встречей на вокзале. Главари движения прибыли сегодня из Ганновера. Надо было поглядеть – кто именно будет их приветствовать… Я частенько выполняю разные мелкие поручения для Пи тера,– виноватым тоном присовокупил он.– Ну, встреча ли их, прямо сказать, что твоего лорда-мэра. Пресса, телевидение, полным-полно машин,– он нервно покосился на Ьрэдфилда.– Вся стоянка такси забита, представляете себе, Роули? И толпа народу. Скандируют во все горло приветствия и размахивают старыми черными флагами. И музыка.– Он покачал головой, выражая свое безмолвное удивление.– Буквально все дома на площади обклеены лозунгами.

– И вы увидели Лео? – в нетерпении перешел к делу Тернер.– В толпе?

– Да, вроде так.

– Не понимаю.

– Да один затылок только. Затылок и плечи. Промелькнул – и все. Исчез. У меня не было' возможности задержать его.

Тернер схватил Краба за плечо своей каменной лапищей.

– Вы же сказали, что видели, как он пил пиво!

– Отпустите его,– сказал Брэдфилд.

– Эй вы, потише! – На секунду Краб, казалось, рассвирепел.– Ну и что? Я увидел его еще раз потом, понимаете. Когда все это представление закончилось. Почти что, можно сказать, столкнулся лицом к лицу.

Тернер отпустил его.

– Подошел поезд, и все начали орать что было мочи и протискиваться вперед, чтоб поглядеть хоть краем глаза на Карфельда. Кое-где началась даже потасовка, но, по-моему, это были главным образом журналисты. Паразиты! – добавил он с оттенком подлинной ненависти.– И этот поганец Сэм Аллертон тоже, между прочим, был там. Не удивлюсь, если это он затеял драку…

– О боже милостивый! – в отчаянии возопил Тернер, и Краб осуждающе уставился на невежу.

– Первым появился Мейер-Лотринген – полиция устроила для него такой проход, вроде как для прогона скота, затем Тильзит, за ним Гальбах, и толпа заревела, словно стадо гиппопотамов. Битлзы,– несколько неожиданно добавил он.– Там преимущественно были длинноволосые мальчишки, студенты; они лезли на загородки, старались хоть дотронуться до этих господ. А Кзрфельда не было. Я слышал, как кто-то сказал, что он вышел из вагона на противоположную платформу, чтобы избежать толпы. Говорят, он не любит, когда к нему подходят слишком близко; вот почему повсюду строят для него эти чертовы помосты, страшенной высоты. В общем, тогда часть толпы отхлынула – побежали его искать. Остальные топтались на месте, и тут заорали громкоговорители: все мы, дескать, можем отправляться домой, потому что Карфельд еще не прибыл из Ганновера. «Тем лучше для Бонна»,– подумал я.– Он ухмыльнулся.– Разве не так?

Никто ему не ответил.