В одну реку

- В этом году у нас на факультете много знакомых фамилий, - заметил Снейп, - Кребб и Гойл, например.

- И Поттер. - немедленно отомстил Люциус.

- И Поттер. - задумчиво согласился Снейп. - Прошу меня извинить: я должен идти.

- Прощайте, профессор Снейп.

- Прощайте, ваша светлость.

Люциус развернулся и быстро пошел к выходу. «Ваша светлость»… Ну, сколько еще должно пройти лет? Выходя, он оглянулся: Снейп смотрел ему вслед спокойно и равнодушно. «Напьюсь, - отстраненно подумал Люциус, - жаль, не поможет»…

На рождественских каникулах Драко без умолку рассказывал о школе, описывая замок, гостиную, учителей и учеников, постоянно поминал «очкастого уродца» и с особенным восторгом описывал декана Дома Слизерин. Люциус улыбался, кивал и старательно отводил взгляд от тревожных глаз Нарциссы.

- Папа, ты не спишь?

Драко стоял у дверей гостиной, не решаясь войти.

- Нет, Драко.

- Почему?

Люциус отпил глоток вина.

- Вспомнил школу, детство… - почти правдиво ответил он. - Не спится.

- Извини.

- Ничего, сынок. - Люциус усадил сына на колени и укутал его ноги полой мантии. - Скажи, ваш декан, как он относится к тебе?

- Нормально. Как ко всем слизеринцам… Правда, грифы обзывают меня любимчиком.

- Любимчиком? - Люциус заинтересованно посмотрел на сына. - Почему же?

- Не знаю. Он всех своих защищает. Может быть, потому, что он хвалит меня на зельях?

- Хвалит на зельях? Это действительно ценно: Снейп - гениальный зельевар, и никого не хвалит даром. Старайся.

- Я стараюсь, папа… Скажи, вы с деканом - враги?

Люциус едва не подавился вином.

- Почему ты так решил?

- Когда я рассказывал о нем, у тебя стало странное лицо… Да и мама беспокоилась.

- Нет, Драко, мы не враги. Ты можешь ему доверять… Я надеюсь. Ну, отправляйся в постель.

- Доброй ночи, папа.

- Доброй ночи.

Доброй ночи… Люциус знал, что не уснет, а принимать зелья не хотелось: зелье сна без сновидений странно действовало на него: сны оставались, невнятные и отрывочные, а вот проснуться не получалось. Наверное, Снейп мог бы сварить что-нибудь, подходящее, но Снейпа не было…

* * *

Одно время Люциус пытался забыться, отправляясь в элитное заведение, где предоставлялись любые услуги, которые можно было купить за деньги, но это не приносило успокоения. Покорные и умелые мальчики, девочки, блондины, брюнеты - все были на одно лицо, все казались ему пресными и почти не возбуждали. От тоски и неудовлетворенности, Люциус становился жестоким, не считая денег, платил за ущерб и снова чувствовал пустоту. Однажды новый мальчик показался ему интересным: он не прятал глаз, разговаривал дерзко, называя его «мой лорд», и Люциус почувствовал надежду, но тем сильнее было разочарование: в постели партнер растерял всю свою привлекательность, превратившись в бездушного, и не слишком умелого профессионала. Тогда Люциусу пришлось заплатить большие деньги, чтобы замять неприятную историю: мстя за свое разочарование, он избил мальчишку так, что того пришлось отправлять в Мунго, но не это было самым ужасным: Люциус испугался, почувствовав, наконец, то удовлетворение и наслаждение чужой болью, о которых твердил ему Лорд.

Прекратив эксперименты, Малфой больше не появлялся в борделе: он попробовал достаточно, чтобы понять: то, что не Снейп - его не привлекает. Теперь дважды в месяц лорд посещал неприметную квартирку в маггловском районе Лондона и, уходя, оставлял на тумбочке в коридоре некоторую сумму маггловских денег. Хозяина квартиры устраивал подобный обмен, и он даже не пытался узнать имя своего гостя.

* * *

Год казался слишком длинным. Без Драко в Меноре было тихо и скучно. Вечерами в гостиной Люциус наблюдал счастливую жену, старающуюся не слишком сиять и любоваться своим целителем в присутствии мужа. Люциус ощущал пустоту. Иногда возникала злобная мысль явиться в спальню к леди Малфой и предъявить свои права, но Люциус сдерживался, видя, с какой нежностью и тревогой Нарси провожает его взглядом. Пока сдерживался. Он не хотел причинять боли жене, но под рукой всегда были эльфы. Домовики боялись хозяина: он не стеснялся пнуть, ударить тростью, подвернувшегося эльфа, уже почти не чувствуя раскаяния: если плохо сиятельному лорду - пусть будет плохо и всем остальным.

Вернувшийся сын немного исправил ему настроение. Драко любил отца, и Люциус старался вести себя так, чтобы не потерять его доверие и уважение. Они снова изображали счастливую семью, и Люциус почти верил в это, до тех пор, пока сын не уходил спать, а супруга, поцеловав лорда в лоб, не исчезала за дверью спальни, совмещенной с комнатами семейного целителя. Драко повзрослел, и, рассказывая о школе, аккуратно обходил теперь две темы: про «очкарика» и декана Люциус больше от него не слышал. А на следующий год…