В одну реку

Люциус улегся поудобнее, стараясь хоть немного согреться, и принялся вспоминать самые позорные и страшные страницы своей прежней жизни.

Он дошел до похорон отца, когда воздух потеплел, а с груди словно сняли свинцовую тяжесть. Люциус с трудом лег на спину, распрямляя затекшее за несколько часов тело. Снова болела голова, он чувствовал слабость и пустоту, обычные после бессонной ночи, когда лежишь, измученный усталостью настолько, что не в силах заснуть. Засов на двери заскрипел, отодвигаясь, и Люциус открыл глаза, вглядываясь в темноту. Ну, конечно. Он не сомневался, что его посетят сегодня же, но, вымотанный дементорами, не имел сил даже на то, чтобы испугаться. Будь что будет.

Рихтер вошел, прикрыл дверь и зажег свет. Некоторое время он стоял, выставив перед собой палочку и, щурясь, вглядывался в лежащего узника. Малфой не шевелился.

- Ну, что, ваша светлость, как вам первая ночь на новом месте?

Ответа не требовалось, и Люциус промолчал.

- Я смотрю, гонору-то убавилось? Если нет, просто представьте, что так будет каждую ночь.

Люциус представил и передернулся, обрадовав своего тюремщика.

- Надеюсь, вам хватило времени понять, что со мной лучше дружить?

- В газетах писали, что дементоры ушли из Азкабана. - подал голос Люциус.

- Ушли, пришли… Эти твари делают, что хотят.

Рихтер приблизился к лежащему Малфою.

- А вы не боитесь, что они нападут на охрану?

- У нас есть амулеты. - Потянув за цепочку, Рихтер продемонстрировал металлическую бляху, спрятанную под одеждой. Кстати, у меня сейчас есть один свободный: парень недавно уволился. Не желаете купить?

- Сколько?

Казалось, Рихтера тревожило абсолютное равнодушие заключенного: он не торопился подходить ближе и внимательно вглядывался в собеседника, не убирая палочку.

- Пятьсот галеонов - и он ваш. - убедившись, что лорд не протестует, он добавил. - И, конечно, некоторые особые услуги. Впрочем, судя по слухам, вас это смутить не должно.

- Тысячу в месяц, и без последнего пункта.

Рихтер задумался.

- Семьсот, и один раз. Все же, возможность оттрахать лорда перепадает не часто.

- Тысячу пятьсот и волосы для оборотного. Какая разница, кто его выпьет?

- Не годится, ваша светлость. Вы расстроили меня, и я хочу компенсации.

- Извинения?

- В постели.

- Обойдетесь. Две тысячи в месяц.

- Что ж, у меня остался еще один весомый аргумент.

Рихтер резко взмахнул палочкой:

- Ступефай!

Люциус не удивился, почувствовав действие заклятья: он давно ждал чего-то подобного. Теперь он не мог даже закрыть глаза или отвернуться. Будь оно все проклято! Люциус смотрел, как усевшийся рядом Рихтер прячет палочку и расстегивает пуговицы на его рубашке.

- Завтра вам выдадут тюремную мантию, и все будет проще. - словно утешал тюремщик, возясь с застежкой на брюках. - Будете просто задирать подол, как и полагается примерной девочке. Хотелось бы, конечно, не так, но, всему свое время, не правда ли? Еще несколько ночей - и вы забудете торговаться, ведь терять вам будет уже нечего, а амулет вы к этому времени будете хотеть больше, чем моей смерти. - Он потянул брюки лорда вниз и остановился. - Красота-то какая! Не то, что здешние старожилы: грязные, худющие. Знаете, у меня в комнатах есть ванная, если вы будете хорошо себя вести, я вас как-нибудь приглашу в гости, вымою и нормально накормлю. Это будет почти свидание.

Люциус даже обрадовался, что не может двигаться: его мутило от этого голоса, от картин, встававших перед глазами. Он изо всех сил пытался дышать размеренно и ровно. Он Малфой, он остался им после всех издевательств Лорда, и он останется им, даже если это ничтожество посмеет выполнить все свои обещания. Он уже не ребенок, и то, что он по-прежнему до жути боится насилия, не причина для истерик и не повод сдаться. В конце концов, ему и так много лет слишком везло.

Рихтер поспешно расстегивал свою мантию, ругаясь в пол-голоса: трясущиеся от нетерпения руки не справлялись с мелкими застежками.

- Потерпите немного, ваша светлость, скоро я вас согрею.

Дверь заскрипела, раскрываясь.

- Кто? - почти зарычал Рихтер, оборачиваясь.

- Мистер Рихтер, там, на втором уровне, Мег… - мальчишка тюремщик задыхался от волнения. - Кажется, она рожает…

- Вот, паскуда!

Рихтер снова застегивал мантию, так же поспешно, как до этого пытался расстегнуть.

- Ты уверен?

- Не знаю. Она орет и держится за живот. Может целителя?..

- Какого целителя, идиот? Как ты собираешься объяснять, кто заделал этой стерве ребенка? Дементор?

Рихтер выбежал из камеры, а Люциус все не мог поверить, что ему дали передышку.

Молодой человек осторожно приблизился к нарам и, отводя глаза, натянул на Люциуса простыню. Потом отступил и достал палочку.

- Фините инкантатем.