В одну реку

Спустя всего неделю, в Визенгамот было внесено предложение об амнистии тяжелобольным и беременным заключенным. У Люциуса хватало связей не только в Совете, и предложение уважаемого волшебника поддержали в министерстве. В прессе началась компания в защиту прав заключенных рожать, болеть и умирать на воле, а Люциус лишился половины средств, скрытых в маггловских банках. Но это его не заботило: в магических деловых кругах поднялась настоящая паника.

Кто-то спекулировал акциями, устраивал атаки на уважаемые торговые дома, всплывали неучтенные артефакты, фальшивые галеоны, и никто не мог понять, что происходит. Банки лихорадило, банкиры спешно переводили средства за границу, надвигался экономический кризис. Гоблины Гриннготса заявили, что приостанавливают выдачу денег, в связи с нестабильной экономической обстановкой. Министерство едва сдерживало панику.

Явившийся на свидание Снейп аплодировал стоя: Лорд не мог получить ни кната, злился от бессилия и требовал немедленно достать ему Малфоя из Азкабана, или всем отправиться туда, жить на казенный счет.

Нужные зелья были у Снейпа с собой, и, после ухода «Нарциссы» Люциус написал еще одно письмо и улегся в кровать.

Наутро взволнованный Тедди притащил в его камеру целителя, коменданта и даже повара: его светлость не поднимался с постели и выглядел так, что краше в гроб кладут. Целитель принялся за дело, но вынужден был отступиться: его зелья не помогали, а лишь ухудшали дело. Если с утра лорд еще мог разговаривать, то к обеду он уже никого не узнавал, звал Тедди «сыночком» и все чаще терял сознание. Как назло, после обеда заявилась комиссия из Визенгамота с проверкой: в связи с принятием нового закона, они искали осужденных, подлежащих амнистии. Едва войдя в камеру и увидев безутешного Тедди, чуть не матерящегося коменданта, поддерживающего плачущую Нарциссу, трех целителей из Мунго, спешно вызванных для консультации, и пару хмурых авроров, члены комиссии немедленно подписали протокол и вынесли постановление о досрочном освобождении умирающего, согласно новому указу министерства. Мужская часть комиссии бросилась утешать Нарциссу, а женская - разглядывать прекрасного, бледного и страдающего лорда. Дело было сделано.

Авроры помогли Нарциссе перенести умирающего в Аврорат, а оттуда - в Малфой-Менор, и удалились, уложив тело лорда на диван. Леди дождалась, когда пламя в камине потухнет, отбросила кружевной платочек, достала из кармана пузырек с зельем и, приподняв голову Малфоя, аккуратно, по капле вылила зелье в полуоткрытый рот. Прошло пятнадцать минут, лорд резко выдохнул и открыл глаза. Попытавшись осмотреться, он застонал.

- Что, Люци?

- Голова!

Головная боль была неожиданно сильной, как в старые добрые времена, и, отвыкший от этого Люциус, едва не потерял сознание снова, но очередной пузырек спас положение.

- Ты все еще его варишь?

- Нет, случайно захватил, еще из старых запасов.

- А что еще ты захватил случайно? - Люциус попытался сесть, не получилось.

- Всё.

Нарцисса вздохнула и преобразилась. Снейп помог Люциусу подняться, и они медленно двинулись в сторону спальни. Аппарировать Люциус не решился: размазать себя и любовника по стенам родного дома было бы не весело.

- Где Нарси?

- Она тактично вернется вечером… Я не перепутал? Это все еще твоя спальня?

Люциус покосился на поддерживающего его любовника: тот пытался казаться спокойным, и лорд почувствовал, что волнуется сам. Сколько лет Снейп не был в его спальне? Захочет ли он остаться? Ведь теперь Люциус дома, его не надо поддерживать и утешать, а у Снейпа еще целых два месяца на свою личную жизнь. И дернул же его кто-то за язык! Но брать назад свои слова он не станет - слишком унизительно. Хорошо, посмотрим…

Снейп довел Люциуса до кровати, осторожно усадил, дал выпить еще зелья и, пробормотав, что должен переодеться, поспешно вышел. Вот и все. Вполне доходчиво, ваша светлость. Люциус закрыл глаза. Было странно: запахи, звуки - настолько отличались от ставших привычными тюремных, что Люциусу казалось, что он спит. Чтобы прийти в себя, лорд сжал в руке покрывало, ощущая прохладу скользкого шелка. Все, пора приходить в себя: пусть он больше не нужен Снейпу, но сыну он нужен.

Люциус решительно потянул с себя тюремную мантию и, бросив ее под ноги, перешагнул. Хватит.