В одну реку дважды

– Ну и что ты здесь лазаешь? – проворчал недовольный голос.

Я шлепнулась на землю, кричать не было сил. Мужик в синих трениках и фуфайке, накинутой поверх белой майки, сидел на крыльце и курил «Беломор», придерживая одной рукой торчащий меж коленей ствол ружья.

– Я-я-я… з-з-з… – от страха я потеряла дар речи.

– Заика, что ли? – догадался мужик.

– Я здесь прячусь, – пояснила я, проглотив, наконец, ком в горле.

– От этих что ли?

– Ну да! – я в красках живописала свои приключения.

– Повезло тебе, однако, – покачал он головой, но как-то недоверчиво.

Неудивительно, я бы и сама в такое не поверила. Я осторожно присела рядом и тоже закурила, начисто забыв обо всех обещания данных господу богу.

– А это вы стреляли? – задала я глупый вопрос.

– Пойдем в дом, – вместо ответа предложил мужик, – холодно.

От тепла по телу сразу побежали мурашки. Я разглядела своего спасителя – мужик лет шестидесяти пяти или чуть больше, со смешными усами и седым ежиком волос на голове. Заметив, что я дрожу, он кивнул в угол.

– Возьми там куртку, накинь. Сейчас чаю согрею.

Я накинула толстый бушлат, и мне сразу полегчало. Тут я заметила на бушлате погоны и форменные пуговицы.

– Ой, а вы из полиции? – расплылась я в идиотской улыбке.

– Сын. Оставил. Приезжает. Иногда. – Дядя Миша, так звали хозяина, был на редкость лаконичен.

От сознания, что я почти под защитой родной полиции, я сразу согрелась и повеселела, а, напившись горячего чая, вообще, разомлела. По маленькому телевизору шел футбол, и дядя Миша горячо сопереживал нашей команде. Я задумалась о происходящем. Что мы имеем? Я раскрыла рюкзак и проверила содержимое. Телефон не работал. Странно.

– Не берет, – лаконично пояснил дядя Миша. – Здесь военные полигоны кругом. Помехи сильные. – Я кивнула и задумчиво почесала лоб. – Ложись, – кивнул мне дядя Миша на кровать в углу, – а я раскладушку достану. Утром до города кину.

Я кинулась ему помогать, пытаясь втолковать, что мне неудобно выгонять хозяина из собственной кровати, и что на раскладушке мне будет вполне удобно. Но дядя Миша только мыкнул в ответ и через пару минут уже заливисто храпел. Я свернулась калачиком под ватным одеялом в голубой цветочек и была на вершине блаженства. Вот значит, что чувствуют люди, чудом избежавшие смерти.

– В милицию иди. Заявление напиши, – сурово сказал дядя Миша утром.

Я чуть было не ляпнула, что только милиции-полиции и дел, что со мной разбираться, но вспомнила про его сына и согласно закивала головой.

Старенькая машина долго не хотела заводиться, поэтому забежать домой уже не получалось. Я оглядела себя – куртка от ночных догонялок не пострадала, драные джинсы под ней не видно, а в конторе у меня есть во что переодеться. Расскажу все шефу, отдам лекарство и отпрошусь, по причине нездоровья, решила я. Ночное происшествие, не прошло бесследно, я, действительно, чувствовала себя неважно – в носу что-то подозрительно хлюпало, а в горле першило. Я попросила высадить меня возле стоянки своей Ауди, еще раз горячо поблагодарила своего спасителя и поехала на работу.

На пустой стоянке перед офисом стояла только одна машина – шефа. Сергей Петрович уже приехал, рановато он сегодня. Я постучала в кабинет.

– Сергей Петрович, я ваше лекарство купила, но со мной такая история приключилась…Не поверите!

Но никакое лекарство уже не могло понадобиться бедному Сергею Петровичу – он лежал возле стола – абсолютно мертвый. Я как-то сразу поняла, что мертвый. Сердце, подумалось мне, надо было все же вчера врача вызвать. Я подошла ближе. Под его головой на светлом ковролине расплылось бурое пятно, а рядом валялся бронзовый индийский слон. Пятясь спиной, я выскочила из кабинета, нашарила трубку и набрала номер. Потом упала на стул и застыла. Может мне это снится? Бывает же.

Вскоре приехала полиция и стали подходить сотрудники, или наоборот – сначала сотрудники, а полиция потом. Помню, что все бегали кругом, суетились, а вдруг все стихло.

– Кто обнаружил труп? – раздался чей-то голос.

– Вот, – кто-то указал на меня.

Я стала отвечать на вопросы, наверное, очень тихо, потому что меня все время переспрашивали. Не помню, долго ли это длилось. Потом я где-то расписалась, и меня отпустили. Когда мимо проносили носилки, закрытые простыней, я отшатнулась и осела на стул. Наталья Александровна, наш бухгалтер, заботливо поднесла нашатырки. Как-то на автопилоте я доехала до дома, рухнула на диван и забылась тяжелым сном.

***

Разбудили меня настойчивые звонки в дверь. Путаясь в пледе, я открыла дверь.

– Полиция. – В нос мне уткнулось раскрытое удостоверение.

В прихожую вошли трое.

– Почему не спрашиваете кто? – сурово спросил один, коротко стриженый, в короткой дубленке.

– А вы точно из полиции? – покосилась я на него. Уж очень он походил на представителя противоположного лагеря.

– Вот, открываете двери, кому попало, а потом возись с глухарями…

– Из полиции, из полиции, – подал голос другой, такого интеллигентного вида, с аккуратной, волос к волоску, стрижкой. На носу поблескивали маленькие очечки в модной тонкой оправе.

– А я подумала орнитологи, раз глухарями занимаетесь, – сострила я.