В огне

- Ладно, поехали, Хоа! Заедем сперва на "шестерку", подбросим Дыка домой. Потом - прямо в штаб, к Мау.

- Ясно!

Хоа включил двигатель и с места погнал машину. Они свернули на проселок. По обе стороны росли сандаловые деревья - высокие, прямые и точно выбеленные известью. "Газик" остановился у старой кирпичной печи. На ветру шелестели листвой деревья. Суан спрыгнул на дорогу и огляделся. Привычный глаз сразу различил в темноте возвышавшиеся над полем брустверы орудийных укрытий. Суан подождал своих спутников, и они прямиком, по оставшимся после дождя лужам пошли на батарею. С позиций, тонувших во мраке, не доносилось ни звука...

- Кто идет? - раздался негромкий окрик.

- Это ты, Бинь?

- О, товарищ Дык! Вы вернулись!.. И комиссар с вами! - обрадовался часовой.

- Значит, "писатель" в ночном карауле?

- Так точно! Сверните, товарищи, на тропинку, там не так грязно.

Дождь, ливший всю ночь, затопил расположение роты. Подойдя к орудию, Суан- остановился и посветил фонариком. Ребята отлично укрыли пушку от дождя, ящики со снарядами были подняты на подставки и обернуты нейлоном. Но стенки траншей и орудийных гнезд кое-где размыло водой.

Рядом, под сплетенным наспех навесом, вповалку спали солдаты. Из досок и старых снарядных ящиков они устроили себе топчаны, чуть возвышавшиеся над водой. Дождь вымочил насквозь их гимнастерки, но солдаты храпели как ни в чем не бывало. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, а кругом плескалась вода, плавали сандалии из автомобильной резины и кеды вперемежку с пучками соломы и листьями, приплывшими сюда издалека.

Суан, глядя на солдат, не мог сдержать улыбки, хоть ему и было, конечно, жаль ребят. Их рота уже три с лишним месяца не имела ни одного дня отдыха. Едва выйдя из боя, они меняли позиции, срочно рыли на новом месте траншеи, землянки и орудийные гнезда и вели бой, потом снова меняли позиции, снова копали укрытия и траншеи, вступали в бой и опять снимались с места... Все они - и офицеры и солдаты, почерневшие от солнца, ветра и порохового дыма, - регулярно недосыпали и поэтому пользовались каждым удобным случаем, чтобы поспать.

Землянка командира роты тоже была залита водой. Под маленьким фонарем у телефонного аппарата сидел дежурный и записывал что-то, разложив листки бумаги на пустом ящике от снарядов. Увидав комиссара и ротного, он тотчас разбудил политрука и заместителя командира роты. Те, в трусах и майках, вылезли из-под пологов, протирая заспанные глаза.

- Вот это да! - воскликнул, улыбнувшись, заместитель ротного Тхо, белоснежные зубы блеснули на его смуглом, обветренном лице.

- Дык, ты? - Политрук Хюйен обнял командира. - Оброс, как еж!

Суан сел на скамейку.

- Ну что, обменялись любезностями?

- Как вы добрались, комиссар, в такой ливень?.. Они что, бомбили паром?

- Да, специально нас дожидались. Ладно, я пошел, мне нужно к товарищу Мау. Пусть ребята завтра встанут пораньше, приведут в порядок укрытия и траншеи и отведут воду, особенно из орудийных гнезд. С утра могут начаться налеты.

- Ясно. Будьте спокойны, комиссар. Может останетесь лучше у нас, поспите немного? Завтра успеете на командный пункт.

- Нет, времени мало! Хюйен, завтра в восемь жду вас на совещание. Да, вот еще что: Дык, по-моему, вышел из госпиталя слишком рано. Приглядывайте за ним, ему нельзя переутомляться.

* * *

Приехав на командный пункт, Суан не разрешил дежурному будить офицеров. Пусть отсыпаются, им предстоит нелегкий день. Он и сам хотел немного поспать, до рассвета оставалось еще больше часа.

Он улегся на койку и, подобрав ноги, чтобы занимать поменьше места, натянул на себя полог. В общем, ему повезло: после ночной тряски и всех дорожных происшествий удалось еще и поспать. Здесь, правда, тоже сыро, но все же лучше, чем у ребят на позициях. Дожди эти совсем не вовремя! Завтра придется солдатам опять сбросить гимнастерки и брюки, расчищать окопы и заново насыпать брустверы...

Комиссар давно уже убедился: на войне тяжелее всего солдату - он первым встречает смерть лицом к лицу, вгрызается в землю, проходит сотни и тысячи верст в дождь и в зной. Суан понимал, что, хоть сам он и не щадил себя, хотя немало сделал на своем веку, все же ему доставалось не так, как солдатам. И поэтому, глядя в лицо ребятам, он ощущал иногда какую-то неловкость...

Суан закрыл глаза. В памяти всплыло румяное лицо девушки, дежурившей у парома, - она светила фонариком, рассматривая пропуск, а дождь лил как из ведра... Да, женщины теперь не то что раньше - смелые и даже как будто стали красивее... Сон .все не шел... Он вспомнил вдруг о письме, которое лежало у Хоа. Его принесла какая-то девушка в политотдел полка, как раз когда Суан был там. Она спрашивала "роту товарища Шона". Девушке, наверно, лет семнадцать; черные глаза ее весело блестели, а чуть вздернутый нос придавал лицу забавное, лукавое выражение. "Рота товарища Шона", проще говоря "единица", незадолго до этого как раз была переброшена сюда, к бетонному мосту...

- А кто вам там нужен? - спросил Суан.

- Я... мне нужен товарищ Дыонг... он мой земляк.