В огне

– Со мной можно говорить. Мне вообще все равно, делайте что хотите.

– Вы действительно дадите выходной? У меня дочь болеет.. – Девушка замолкает и поджимает губы, когда другая толкает ее локтем в бок.

– Конечно. До следующей недели можешь быть свободна. Слушай, никто даже не заметит, не считая меня конечно, а мне как вы поняли, все равно.

– Новый хозяин. – Шепчет другая. – Адриан. – От его имени сводит желудок.

– Он сказал, поменять все меню на будущие два месяца, и потом он ушел.. Мы хотели бы знать, что он от нас хочет. Может быть, Вы знаете?

– Конечно. Давайте сделаем так, одна из вас идет за покупками, а я напишу вам список того, что любит этот хрен.

Кто-то издает смешок, но тут же замолкает.

Понятия не имею, что предпочитает Адриан Вестардо. Знаю, что пьет черный кофе без сахара, терпеть не может оливки и привкус растительного масла.

Мне дают ручку и блокнот, я наобум составляю список блюд и продуктов, так же включаю туда оливки почти к каждому блюду и максимальную прожарку, надеюсь, он подавится.

Когда приносят мое вино, я отдаю девушкам блокнот, и с улыбкой на лице удаляюсь в свою комнату. Шагаю тихо, оглядываясь по сторонам, чтобы не дай Бог не наткнуться на Адриана.

11

Почему я здесь? И вторая бутылка вина наполовину пуста. Или наполовину наполнена. Не знаю. Звоню Лизе Кудриной. Не берет трубку, предательница. Звоню папе, то же самое. Кидаю телефон на кровать, пытаюсь встать с пола, ноги скользят, приземляюсь на задницу. Хорошее вино. Не хватает музыки или болтовни. Все дерьмо. Ничего не меняется. Делаю еще глоток, ставлю бутылку. Снова звоню Лизе. Ответила.

– Спятила? На часы глянь.

– П – поговори со мной..

– Ты пьяна? Господи, вали спать. Мы спим.

– Мы спим. – Передразниваю ее. – С каких пор ты стала правильной? Забыла, как трахалась с тем барменом..

– Заткнись, дура. Давай, пока.

– Ты гребаная проститутка, Кудрина.

– Пошла в жопу.

– Не звони мне больше! – Ору, снова кидаю телефон.

Вторая бутылка была лишней, и я давно не пила. Да и первая была ни к чему. Долго рвет в туалете. Умываюсь, чувствую себя лучше, но мое окрыленное настроение ни одной рвотой не уберешь.

Достаю чемодан и запихиваю в него первую попавшуюся одежду из шкафа, все, что влезет. Выталкиваю его за дверь, оглядываюсь по сторонам. Я не могу больше жить в этом доме, взаперти, я не могу жить с ним под одной крышей. Моя жизнь могла бы наладиться, и за три года я ничего не слышала об Адриане, он исчез из моей жизни так быстро, как и появился. Я боюсь облажаться. Просто хочу домой.

Тащу чемодан за собой, на носочках, крадучись спускаюсь по лестнице. Через мгновение мне кажется, что не я тащу чемодан, а он все это время тащил меня. Пока ошарашено хлопаю глазами, он с грохотом летит вниз, зажимаю рот рукой. Черт бы все это побрал. Ладно, дом большой, никто наверняка, этого и не услышал.

Быстро спускаюсь, хватаю вещи, выталкиваю на порог. Нужно еще придумать, как пробраться за ворота этого изолятора.

– Что ты тут делаешь?

Вот только этого мне не хватало. Какого черта, он не спит? Закрываю дверь, медленно оборачиваюсь. На Адриане свободные штаны, и больше ничего.. Воспоминания о прошлом нахлынывают, путаясь в глубине моего сознания. Он всегда выглядел так беззаботно, разгуливая по дому босиком, в каких-нибудь хлопковых штанах или джинсах.

– Я просто.. захотела подышать воздухом.

– Хм..

Хм? Он идет ко мне, я напрягаюсь, потому что от меня за версту разит алкоголем, за дверью валяется мой чемодан, и это мужчина чересчур неподобающе одет для того, чтобы сокращать дистанцию между нашими телами. Ближе. Ближе. Еще ближе. Наклоняется к моему уху.

– Ты же знала, что по всему дому камеры наблюдения?

Конечно, я знала, придурок, но не думала, что ты решишь в это время суток, да и вообще когда-либо заглядывать в них.

– Не нужно за мной шпионить.

Он открывает дверь, ни чуть не постеснявшись, оттолкнув меня назад. Хотя о чем я говорю..

Адриан затаскивает мой чемодан обратно и бросает на пол.

– И куда же ты собралась? – В его голосе нет ни насмешки, ни какой-либо грубости. Обычный Адриан Вестардо во всей своей красе, с серьезностью, которую можно спутать с грубостью. Но лучше никому не нарываться на его грубость.

– Домой. – Уверенно отвечаю я.

Вскидывает брови кверху. Затем лицо становится суровым.

– Будем считать, что ты пошутила. Вернись в комнату.

– Теперь я твоя узница?

– Называй это как хочешь.

Стискиваю зубы, Адриан лишь медленно качает головой, когда я отступаю назад.

– Ты не можешь держать меня взаперти.

О, он может.

– Отпусти меня. Я все равно не нужна тебе.

– Я не собираюсь разговаривать с тобой, пока ты пьяна.

Резким движением, он хватает меня, и закидывает к себе на плечо, словно я какой-то мешок с его собственными выходками. Я брыкаюсь.

– Отпусти! Дикарь!

Мужчина бросает меня в кровать, и быстро уходит, прихватывая с собой ключ из замочной скважины. Он закрыл меня!

Подрываюсь с кровати, начинаю молотить кулаками в дверь.

– Ты не можешь меня закрыть!

– Дай знать, когда придешь в себя.

– Дерьмо. – Рычу я. – Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ты понял?

12