В огне повенчанные. Рассказы

С минуту Казаринов колебался, не отрывая глаз от часового, мерно и лениво прохаживающегося вдоль темного бревна шлагбаума. Стоило лейтенанту только представить, что вдруг его налет на часового кончится тем, что ею убьют и он не сможет корректировать огонь, как по спине его пробежал холодок. Двенадцать заряженных орудий ждут его команды. Несколько сот тяжелых снарядов поднесены батарейцами к лафетам пушек. И все ждут его, казариновского сигнала, его команд. И вдруг все это может сорваться только из-за того, что никто, кроме пего, не обучен нехитрому военному ремеслу корректировать артиллерийский огонь.

Казаринов протянул Иванникову нож, а потом, после некоторого раздумья, сунул ему и пистолет.

— Не возьмешь ножом — бей из пистолета, в упор.

— А потом?

— Забирай автомат и ко мне! К цистерне ползи, когда он повернется к тебе спиной. Пойдет назад — замри и лежи. Постарайся незамеченным добраться до цистерны. Встань за ней — и жди. Появится из-за цистерны — тогда орудуй. Пистолет пускай в ход в крайнем случае.

Иванников хотел было ползти вперед, но в следующее мгновение замер. Новая ракета, ослепительно повисшая над аэродромом, в четвертый раз отчетливо прорисовала темные контуры бомбардировщиков, штурмовиков и стоящих в дальнем правом углу с виду неказистых «рам». За четыре недели войны столько его боевых друзей полегло под бомбами и пулеметными ливнями этой простой по конструкции, тихоходной, но очень коварной машины.

В наступившей тишине, когда были слышны приглушенные расстоянием стуки, доносившиеся откуда-то из глубины аэродрома, до слуха Казаринова вдруг донеслись звуки телефонного зуммера.

— Наш? — Казаринов резко повернулся в сторону сержанта-связиста.

— Не наш. Это из будки, — прошептал сержант. Часовой, не дойдя до конца шлагбаума, остановился, зачем-то резко повернулся в сторону леса, заставив Казаринова и всех, кто был с ним, затаить дыхание. С минуту постояв неподвижно, словно к чему-то прислушиваясь, он направился к будке, через полуоткрытую дверь которой неслись приглушенные звуки телефонного зуммера.

Не ожидая команды, Иванников, пригнувшись, как тень метнулся в сторону цистерны. Успел. Прильнул спиной к цистерне, стоял и ждал. Ракета еще не полностью сгорела в воздухе, и поэтому Казаринову была хорошо видна не только фигура Иванникова, но и лунный отблеск от лезвия финского ножа, зажатого в его правой руке.

Только теперь, по приглушенным голосам, доносившимся из будки, Казаринов понял, что кроме часового, только что вошедшего в нее, там находился кто-то еще.

И этот кто-то, ругая по телефону кого-то третьего, несколько раз произнес слово «шнеллер».

«Иванников не знает, что в будке двое. Не знает… Может просчитаться», — пронеслось в голове Казаринова. На раздумья оставались считанные секунды. Рвануться к будке и метнуть в нее гранату — дело рискованное, можно только все испортить: на другом конце телефонного провода услышат взрыв, а обрыв связи подкрепит догадку, что на пост совершено нападение…

Казаринов поднял с земли, лежавшую рядом с ним винтовку Иванникова и, жестом дав понять связистам, чтоб они были начеку, метнулся к цистерне.

В школе по немецкому языку у Казаринова была неизменная пятерка. В десятом классе дед нанимал для него репетитора. В аттестате стоит пятерка. И все-таки из ругани, доносившейся из будки, он понял всего несколько слов.

Пробегая мимо цистерны, за которой стоял Иванников, Казаринов взял у него нож и пистолет, на ходу передал ему винтовку и, дав знак, чтоб тот бесшумно следовал за ним, метнулся от цистерны к глухой стене будки, выходящей в сторону леса.

Прижавшись спинами к стене будки, Казаринов и Иванников стояли затаив дыхание и слушали немецкую речь. Теперь Казаринов стал улавливать в ней некоторый смысл.

В следующую минуту Григорий услышал, как металлически цокнула телефонная трубка, брошенная на рычажки аппарата, и как после этого был дан отбой.

Иванников и на этот раз прочитал мысль своего командира. Прижав к груди ручную гранату, которую он поставил на боевой взвод, всем своим видом и движением рук он как бы спрашивал: «Разрешите?..»

Казаринов кивнул.

С быстротой кошки Иванников метнулся к двери будки, и в ту самую секунду, когда она распахнулась и в тусклом свете керосинового фонаря, висевшего на стене, показалась высокая фигура часового, он метнул в будку гранату, с силой захлопнул за собой тяжелую дверь, обитую жестью, и плюхнулся на землю.

Казаринов и Иванников лежали у высокого порога будки, когда в ней раздался взрыв. За те немногие секунды, в течение которых они продолжали лежать неподвижно, оценивая обстановку, у будки выросла скрюченная фигура Солдаткина.

— Ну как, товарищ лейтенант? — тревожно прозвучал в темноте его голос.

— Все в порядке! Сейчас начнем главную работу. Пойдем.

Казаринов и Солдаткин, светя перед собой фонариком, вошли в будку. На полу, разметав руки, лежали два трупа: солдат и унтер-офицер. Пока Казаринов обрезал телефонный кабель, Солдаткин извлек из карманов убитых документы и снял с обоих автоматы.